Ярмо Господне
Шрифт:
— Греховодницы, ничего святого у вас нет.
— Фил, так ведь в православную старину женщины в церковь белье-то не надевали.
— Боярышни груди суровым полотном подвязывали и рубахи носили под сарафанами, длинные.
— И на мне сорочка есть, только короткая, муж мой расписанный…
Отметим в отдельном параграфе: накануне в пятницу Настя и Филипп поставили кое-какие подписи, отлично расписались в самом прямом глагольном смысле.
Называть такое действие гражданским браком никто уж не называет, если под этим в настоящее время только понимают юридически неоформленное
Вот и Настя с Филиппом сочли неприемлемой ту самую донельзя атеистическую сублимацию и профанацию брачного обряда.
— …Совковая обрядность как совковая лопата, бери больше, кидай дальше, черпай дерьмо глубже. Казенное благословение от государства, попсовый марш Мендельсона, штампованные золотые гайки.
— Потом пьяною толпою цветики возлагать к фаллическому кенотафу на Круглой площади, пошло фоткаться в жесть на фоне газовой горелки.
Мне кажется, Фил, у христианских народов вечный огонь горит лишь в аду. Тому, кто его зажигает на могилах людских, грешным делом идолопоклонствует ему у памятников, предстоит гореть там же, в геенне огненной.
— Языческий культ пращуров у простонародья такой, Настя. На свадьбу мертвым поклониться, на Пасху выпить-закусить на могилках. То и другое — сублимированный животный страх смерти и типичные материалистические суеверия…
Верующая тетка-чиновница, заведующая брачными записями и церемониалом в одном из административных районов Дожинска, будучи благочестивой католичкой, с пониманием отнеслась к религиозным чувствам Филиппа и Насти. «Своя своих познаша».
Вчетвером с Катей и Петром они без каких-либо чуждых им советских церемониалов и наследственного коммунистического атеизма зашли в служебный кабинет доброй самаритянки. Каждый по очереди деловито расписался в указанной графе. Настя пожала ей руку, Филипп поцеловал запястье. Пожелав государственной начальнице милости Божьей, новобрачные и свидетели отправились своей дорогой, разделавшись с юридической формальностью, увы, бюрократически необходимой для настоящего, вовсе не случайного свадебного ритуала.
Наверное, по случаю плохой погоды заурядных прихожан в храме иконы Божьей матери «Утоли моя печали» оказалось всего несколько человек, до глубины души впечатленных пышностью и благолепием венчального обряда. Разве что их слегка озадачила немногочисленность гостей-мирян.
Что ж, у богатых свои причуды. У кого 300 человек на свадьбе, на миру красно пьют-гуляют. А тут их едва дюжина наберется. Важные мужчины в костюмах, женщины сплошь в длинных платьях. Все такие строгие, серьезные, благочестные…
И молодые с родителями очень набожные. Видать, неспроста в храме Божьем венчаются, в святости иноческой…
Служба и венчание рабы Божией Анастасии с рабом Божиим Филиппом происходили в истовой православной обрядности. Многая клир и притч церковный, голосистые певчие расстарались во благости ради своего ревностного прихожанина.
Истинное таинство православия вершилось у всех на глазах, соединяя сердца и души жениха и невесты. В христианском единомыслии и соборности объединяя действующих лиц, зрителей в задушевном пожелании им счастья, благословенного в вышних.
Горе имамы сердцы, братия и сестринство!
Жестоковыйная теща Стефа Заварзина прослезилась, усовестилась и от всей души желала зятю Филу Ирнееву долгих-долгих лет счастливой жизни с дочерью Анастасией. «Помогай им, Боже!»
Обручальное кольцо невесты Стефании Мартиновне очень и очень приглянулось. «Очень мило и современно: платина, финифть и абстрактный узор из мелких бриллиантиков. Кто знает, тот понимает — не стразы и не фианит…»
Когда Филипп нес Настю к машине, она ему шепнула на ушко:
— Стопудово, Фил! Вот невесте и колечко венчальное. Инициация кавалерственного сигнума, так?
— Именно… Результат храмовой тавматургии. Редко, но нет-нет да случается.
Мы с Пал Семенычем эти три красных солнцеворота мниха Феодора покамест придержим… Поедем и с Божьей помощью организуем тригональный ритуал должным образом.
— Я такая счастливая-счастливая, Фил! Дай я тебя сейчас крепко-накрепко расцелую…
— Не вертись, егоза, не то в лужу уроню. Стыда не оберемся…
До места назначения и к основной массе гостей, прибывающих по графику, свадебный кортеж внедорожников добрался благополучно и вовремя. У бизнес-леди Вероники Триконич иначе быть не может.
Транспорт подан в срок, и гости доставлены по хорошей дороге. В том числе и тетя Агнесса Заварзина с почетом на длинном лимузине для нее одной.
«Миллионерша Триконич лицом в грязь не ударит. Машина богатая, не какой-нибудь бандитский джип».
«Порше-магнум» с шофером Костиком за рулем замыкал колонну, вез Веронику Триконич, новобрачных и посаженого отца. Но в пути машина чуть задержалась по малой нужде невесты.
— Простите, это у нее естественное, от волнения и переживаний. Короче, девочке срочно нужно пописать в кустиках, — на ходу объяснила госпожа Триконич и так же мобильно распорядилась их не ждать: не стоит-де смущать новобрачную…
По личной надобности невесту завезли по бездорожью на лесную поляну, выгрузили в подтаявший грязноватый снег, усыпанный сосновыми иголками. Ритуалом командовала арматор Вероника:
— Стоять здесь, неофит. Лицом на восток. Руку плотно прижать к левой груди. Сигнум ориентировать четко в геометрический центр моего тригона.
Третий луч-динамис твой. Полагаю — движитель чела.
Внимание, дамы и господа! С Богом!
В течение секунды Настин сверхъестественный сигнум в стадии инициации проплавил в снегу три солнцеворота-свастики посолонь, образовав вершины треугольника. Затем каждая метровая выемка в снегу налилась багровой темнотой, рассекаемой зелеными молниями.
Два тяжелых изумрудных луча, медленно выросших из основания треугольника, растаяли в пасмурном небе. Третий уже алый луч-динамис, грянувший из центра тригона, в кратчайший миг горячей вспышкой ослепил Настю и лишил ее чувств.