Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
Шрифт:
Соплеменники с надеждой посматривали на рог, наполненный вином. От него-то все и зависит. Если в роге заметно убыло, то ничего доброго не жди: урожай будет скуден, а коль вина испарилось немного, поджидай обильной нивы.
Посельники, тесно обступив капище, волновались. Да и как тут не переживать?! Не уродят нивы — ни себе, ни коню, ни скотине корму не будет. Хлеб — батюшка, а вода — матушка. Живот без хлеба не проживет.
Все упали на колени, истово молились Световиду и с нетерпением ждали слов жреца. И тот, наконец, изрек протяжным и глухим голосом:
— Возрадуемся,
Жителей Медвежьего угла охватило всеобщее ликование. Раздались праздничные удары бубнов, а затем понеслась радостная песня, славящая Световида и Матушку Землю-кормилицу.
Из истукана, сопровождаемый волхвами, торжественно вышел Сиворг и вылил из рога вино прошлого года под стопы Световида. Тут же к вождю подошел молодой жрец и налил в рог добрые полведра свежего вина.
Под удары бубнов и ликующие возгласы, старейшина отпил несколько глотков и громко произнес:
— Я вкусил сей дар Матушки Земли в честь священного Световида, дабы он даровал моему народу во всем изобилия, богатства и победу над врагами. Слава Световиду!
— Слава! Слава, Слава! — громозвучно отозвалось племя.
После этого священный рог был опять вставлен в руку Световида. Вновь все люди Медвежьего угла встали на колени и принялись молиться богу. Молились долго, рьяно, пока их не остановил Сиворг.
— Жертвы — Световиду!
К капищу подволокли, убитые еще утром, жертвы — от волов до овец, а затем был внесен великий пирог из пряничного теста, в кой мог поместиться во весь рост старейшина.
— Зрите ли меня? — вопросил Сиворг.
Племя ответило:
— Не видно, старейшина!
Тогда Сиворг обратился к богу:
— Умоляю тебя, Световид, чтоб меня на будущий год хотя бы немного увидели. Умоляю!.. [183]
Пиршество шло до самого вечера. Целый год ждало племя священного дня, а в другие дни оно поклонялось Велесу.
Сиворг пригласил Урака в своё жилище, где с главным жрецом праздновали приближенные вождя.
183
В этой сцене усматривается, что жрец изображает солнце в зимнее время. После этого он просит Световида, чтобы солнце стало видимым, чтобы оно возвратилось, чтобы после зимы всё ожило. Не вызывает сомнения, что Световид был богом, кой одушевлял весь наш мир. Свет — это, по сути, солнце. У него четыре лица, означающие четыре сезона. Стрелы и лук — это лучи солнца. Рог в руке — означал изобилие, кое порождено теплотой солнца — Световида. Меч в руках Световида — означал его как бога-защитника и покровителя славян.
— Я не видел, чтобы ты и твои люди принесли что-то в жертву Световиду, — обратился Сиворг к гостю.
— Прости, вождь, но я не привел с собой волов и овец. Зато я приношу в жертву Световиду тридцать гривен серебра. Надеюсь, что бог будет доволен. Вот эти гривны.
Урак вытянул из кожаного мешка серебро и положил его перед жрецом.
— Световид
После пиршества Сиворг оставил у себя одного Урака.
— А теперь подробно расскажи мне о нраве князя Ярослава и его дружине. Умен ли, способен ли вести войну, и все ли верны ростовскому князю?
Ураку было что рассказать…
Глава 18
КНЯЖЬИ ПРИЧУДЫ
Зима выдалась лютая, морозная, перемежаясь с бешеными вьюгами. Ростов утонул в высоких серебряных сугробах.
Из княжьих теремов, боярских и купеческих хором, из изб простолюдинов тянулись к небу кудлатые дымы, — у одних из печных труб, у других — из волоковых оконцев.
На улицу страшно нос высунуть, но Ярославу было жарко. Жарко от любви, коей одарила его Березиня. Теперь три раз в неделю, несмотря на жестокую стужу, он выбирался в Белогостицы к своей ненаглядной ладушке.
Прошка смирился. Сам же когда-то сказал:
— Коль тебя моя дочка сама полюбит, мешать не стану. Но коль обижать начнешь, никогда больше Березиню не увидишь, князь.
— Я своему слову всегда был верен, Прохор. Никогда с моей стороны пагубы Березине не будет.
— Ну, ну.
А тогда был Прошка взбешен. Он влетел в горенку дочери и напрямик спросил:
— Силом тебя князь взял, аль полюбовно в тяжкий грех впали?
Березиня повалилась отцу в ноги.
— Прости меня, тятенька. Слюбен мне Ярослав. Слюбен! На князе вины нет.
Тяжело вздохнул Прошка и опустился на лавку. Глянул на вошедшего Ярослава растерянными глазами.
— Чего дале-то будет, князь?
— Да ничего худого, Прохор. Возьму Березиню в жены и позову в свой терем.
— В жены?.. Язычницу, да еще без благословения отца твоего Владимира?
— Добьюсь и благословения, — молвил князь, но в его голосе не было обычной твердости.
Заметил это и Прошка.
— Нет, князь. Из блохи голенища не выкроешь. Не благословит тебя великий князь. По нашей исконной вере ни одна дочь без согласия родителей замуж не выходит, а уж по вашей, как я наслышан, надо в Христовом храме венчаться. Но Березиня к храму и близко не подступит.
Всё, что сказал Прошка, Ярославу было хорошо известно. Объявить дочь смерда княгиней пока невозможно. Березиня хоть и полюбила его, но от своей веры она не отшатнется, чтобы он не доказывал ей о преимуществах христианства. Венчание и впрямь отпадает.
Едва ли решится великий князь и на благословение, когда не забыта судьба своего отца Святослава, кой не изведал со своей «рабыней» Малушой ни родительского согласия, ни торжественного обряда венчания в церкви. Уж на что мать, княгиня Ольга, истинная христианка любила своего первенца, единственного сына, но на свадьбу его с ключницей не отважилась. Так и жил Святослав с Малушой, как с полюбовницей.
Но такой судьбы Березине князь Ярослав не хотел. Ладушка его, несмотря на всякие людские пересуды, станет в его тереме жить, каждый день они будут видеться. Но и здесь у Ярослава ничего не получилось.