Яйца раздора
Шрифт:
— О господи! — только и смогла вымолвить я. — Этого нам только не хватало.
Я оглянулась по сторонам. Кто-нибудь, кроме нас, видел эту сцену? Но кажется, никто ничего не заметил. Все продолжали бурно веселиться и не заметили потери двух участников торжества.
Впрочем, даже не двух, а трех. Потому что капитан тоже испарился из кают-компании в мгновение ока. Только что был здесь, и вот его уже нет. Впрочем, тут он, безусловно, поступил правильно. Пусть дама сама разбирается со своим мужем. А его дело — сторона.
Танцы сменяли
Отец попеременно танцевал то с мамой, то с тетей Марго, то с Альбиной Александровной. Ему очень хотелось побольше потанцевать с мамой, но тем не менее он всячески старался окружить вниманием и бывшую кондраковскую жену, и свою коллегу Альбину Александровну. Поэтому ему приходилось просто разрываться на части.
Лялька танцевала со всеми. Она была, как говорится, нарасхват. Еще бы такая красавица, да еще в таком платье.
Аллочка тоже не сидела у стенки и танцевала то с Кутузовым, то со Степкой, то еще с кем-то.
От меня же не отставал Климов. Он приглашал меня на каждый танец и при этом так крепко и нахально обнимал, что в результате я была просто вынуждена сказать, что устала и хочу отдохнуть.
Слава Богу, потом его зачем-то позвал Борька, и он на некоторое время исчез из гостиной.
К нам подошел Димка.
— А вы почему не танцуете? Ты почему не приглашаешь даму? — попенял он деду Фире и, обхватив меня за талию, повел на танцевальный пятачок.
Мы стали медленно раскачиваться между столиками и периодически сталкиваться с другими парами.
Было довольно душно и тесно — кают-компания явно не была рассчитана на танцевальные вечера.
Слава Богу, вскоре кому-то пришла в голову идея выйти на свежий воздух, и мы всей компанией передислоцировались на открытую палубу. Здесь было просторно и обдувал прохладный ветерок. Из динамиков лилась приятная музыка, и мы продолжали в обнимку топтаться на одном месте.
— У тебя когда отпуск заканчивается? — спросила я.
— Через неделю.
— Опять в Африку поедешь? Не надоела тебе жара?
— Надоела. И жара, и Африка. — Димка помолчал, а потом вдруг спросил: — А ты, говорят, замуж собиралась?
Я вздохнула. Чего это он про мое замужество вдруг вспомнил? То, что я собиралась замуж, в принципе ни для кого не являлось секретом и уж тем более для Димки, которого именно по этой причине и вызвали из Алжира в Москву.
То есть вызвали его не потому, что я собиралась замуж, а как раз наоборот — потому что передумала. А после того, как передумала, впала в тоску-печаль. И родственники, озабоченные моим душевным состоянием, решили отправить меня для развлечения в морской круиз вокруг Европы, а для компании снарядили вместе со мной Димку.
Странно только, что до сих пор он ни разу не спросил меня об этом. Все-таки не чужие люди, мог бы и поинтересоваться моей личной жизнью. Или это у него сверхделикатность такая?
— Собиралась да не собралась, — ответила я.
— Отчего же? — Димка вопросительно
Я грустно кивнула.
— Не совпали точки зрения на один и тот же вопрос.
Если честно, то говорить на эту тему мне совершенно не хотелось. Не хотелось об этом даже вспоминать. Потому что, когда я начинаю вспоминать прошлое и думать о том, правильно ли я тогда поступила, отказавшись от большой любви с большими привилегиями, или нет, то у меня всякий раз надолго портится настроение. А зачем мне это надо? Все равно к прошлому возврата уже нет. Что сделано, то сделано. Так что лучше об этом и не думать.
Димка крутнул меня в такт музыке.
— А я всегда говорил, что у тебя скверный характер, — сказал он. — Сама не знаешь, чего хочешь. То с первым мужем развелась непонятно почему, потом еще три раза замуж собиралась — не собралась, теперь вот опять... — Димка неодобрительно покачал головой. Да кто вообще тебя, такую сквалыгу, может вытерпеть? Никто... разве что я.
Димка улыбнулся и снова сильно крутнул меня в танце. Однако это уже было прямое оскорбление.
— Это что же такое? — возмутилась я. — Ты бы, знаешь ли, выбирал выражения. Что значит сквалыга?
Я сделала попытку отпихнуть Димку от себя и вырваться из его объятий. Но не тут-то было. Он еще крепче ухватился за мою талию и миролюбиво произнес:
— Ну ладно-ладно, пошутил я. Хороший у тебя характер. Не дергайся.
Но я все равно продолжала вырываться.
— Не хочу больше танцевать, — сказала я. — Отпусти меня.
Димка разжал объятия, но руку мою не отпустил.
— Не хочешь танцевать, пойдем просто так погуляем, на луну посмотрим. Ты ведь, кажется, любишь на луну смотреть? — Димка ехидно улыбнулся, явно на что-то намекая, и, взяв меня под руку, потянул в сторону кормы.
Мы прошлись немного в одну сторону, потом в другую и снова оказались на прежнем месте.
— Да где ж здесь гулять-то, господи? — недовольно проворчала я. — Это ж тебе не океанский лайнер.
Димка посмотрел на меня сверху вниз и ухмыльнулся.
— Вот я и говорю, что характер у тебя сквалыжный, — сказал он и сразу же на всякий случай еще крепче сжал мою руку. Думал, наверно, что я тут же начну вырываться. Но я не вырывалась.
— Родственников не выбирают, — сказала я. — Терпи то, что есть.
— А я и не жалуюсь. Мне, между прочим, всегда нравились девушки с характером.
Я закатила глаза к небу. Уж про что, про что, а про Димкиных девушек я все знаю наизусть. И в свое время, когда я еще училась в школе, а Димка был уже студентом, много слез я пролила из-за этих его девушек, будь они неладны.
Впрочем, они-то как раз были ни при чем. Это я была тайно влюблена в Димку, а он об этом, естественно, ничего не знал. Он дарил мне кукол, помогал делать уроки, чинил велосипед, а по вечерам уходил на свидания с этими своими «характерными» девушками. А я сидела дома и горестно лила слезы.