Язык до Китежа доведет

Хорунжий Дмитрий

— И не мудрено. То был Амулет Щедрости, один из мощнейших волеломных артефактов. Не зря Верховный Магсовет Республики давным-давно запретил их создание и применение. Покажи такой любому, и проси чего угодно: последние портки снимет и отдаст. Вот и нас так поймали: посветили камушком и к деревьям прикрутили. Хвала Свету, атаман пьян был, с коня сверзился да ногу подвернул, иначе самолично всех перерезал бы, — главный купец вздохнул и тут же с интересом взглянул на меня. — Кстати сказать, никогда доселе не слыхивал я, чтобы кто-то чарам Запретного Амулета воспротивился.

— В жизни всё бывает в первый раз, — глубокомысленно

изрёк эльф, демонстративно заглядывая в свой кубок.

— И то правда, — спохватился Светислав, берясь за бочонок и подливая нам шипучей медовухи. — Давайте-ка выпьем. Хвала Велесу и Всевышнему, есть за что! Уж я-то теперь крепко засвоил урок: надобно в другой раз не экономить на охране, даже ежели по Старому Тракту обоз ведёшь…

После сытного ужина мы всей гурьбою отправились снимать «дозревших» разбойников.

Купцы прихватили кусок грубой материи, вроде нашего брезента, которой в непогоду накрывали возы. Растянув её, они становились под деревом, а Мидавэль, ничуть не захмелевший, перешибал стрелой ветку, на которой висел орущий тать. Внизу «спасённого» ловили, плотно увязывали верёвками, словно колбасу, вливали в рот кружку браги и укладывали на телегу. Когда «колбасок» стало тринадцать, все вздохнули с облегчением.

— Что за банда? — Спросил мой спутник, разглядывая наш улов. — Местные или залётные?

— Тутошние. Ватага из окрестностей Зелёной Балки. Есть тут недалече деревушка такая, на весь край своей харчевней «Рогатый волк» славная. Один только атаман залётный. Леофольдус Падлитрус, душегуб беззаконный. Рыцарь из Предвалгаллья. Замок родовой прогулял, земли в карты да кости спустил, а опосля на большую дорогу подался, чужие кошельки трясти. Много крови на нём, спуску ни конному, ни пешему не давал. Давненько за татем поганым стража княжеская охотится, да увёртлив больно, черзово отродье. В какой край ни заявится, везде ораву из местных гуляк да душегубов набирает. Им-то каждый овраг, каждый кустик знаком, и сами схоронятся, и атамана не выдадут.

— Ну что же, — резюмировал я, — Вот и догулялись. Делайте с ними теперь всё, что хотите.

— Господин, так нельзя, — мотнул усами Светислав. — Не по чести, не по справедливости. За Падлитруса в окрестных княжествах награда положена, пять гривен золотых, то бишь — сто серебрушек. А это деньги немалые. На них дюжина огров в «Рогатом волке» седмицу гудеть может, а в харчевне попроще — и все три.

— Я от своих слов не отказываюсь. Это ваш трофей, и награда тоже ваша. Компенсация за ущерб.

— А если отблагодарить хотите, угостите нас обедом в этом вашем «Волке», — подал голос эльф. — Мы сейчас без провизии остались, а на живность лесную ни лук, ни рука не поднимается.

Вот оно что! То-то меня удивляло, почему Мидавэль по пути так ничего съедобного и не подстрелил. А ему, оказывается, зверушек жалко. Что ж, выходит, этот парень даже лучше, чем я о нём думал.

Глава обоза погрустнел и уныло покачал головой.

— К великому моему сожалению, едем мы не в Зелёную Балку, а из неё. Потому посидеть с вами в «Рогатом волке» нам не суждено, — тут взгляд его посветлел. — Зато знаю теперь, что поднести в благодарность за помощь вашу и в память об этой встрече.

Порывшись в тюках с товарами, он преподнёс Миде комплект золочёных струн для лютни и пучок стрел, а мне — набор серебряных метательных ножей и кусок белой льняной ткани размером со

среднюю простынку. Странный подарок, особенно, если учесть, что ножи мне ещё никогда метать не доводилось. Вот топорик — было дело, метал. И даже иногда попадал в цель.

Утром, когда край солнца показался над лесом, мы тепло простились с торговцами и разъехались в разные стороны.

После бессонной ночи и коварной медовой браги слипались глаза, а в голове прочно обосновалась липкая серая муть. Тавия, словно чувствуя наше тяжкое состояние, шла ровной неспешной иноходью. Покачиваясь в седле, я в очередной раз дал себе слово не злоупотреблять всякими хмельными вкусностями. Уж больно послевкусие тошнотворное…

Внезапно опостылевший лес, словно театральный занавес, раздался в стороны, и открыл нашему затуманенному взору прекрасный вид на цветущий луг и возделанные поля за ним.

Там, за полями, на самом краю длинного глубокого оврага, раскинулось живописное селение. Окружал его высокий частокол со сторожевыми башенками по углам.

— Зелёная Балка, — объявил Мидавэль, сверившись с картой. — Предлагаю остановиться на постоялом дворе и хорошенько выспаться в тепле и уюте. Уж больно ночка выдалась весёлая.

Глава 10

Въезд в деревню закрывали толстые дубовые ворота, окованные железными полосами и утыканные ржавыми гвоздями. Завидев нас, зевающие стражники спустились с башни и настежь распахнули широкие створки, для верности подперев их деревянными клиньями. Видимо, запирались тут только на ночь, опасаясь набегов дикого зверья и лесной нечисти.

На первый взгляд Зелёная Балка мало отличалась от наших, земных посёлков. Точно так же весело орали петухи, шныряли под ногами пёстрые куры, а в маленьком пруду трубно гоготали гуси. Так же глядела вслед любопытная голопузая детвора, а во дворах хрипло взлаивали собаки. Так же возле домов зеленели грядки со свёклой, морковкой и укропом, а над плетнями и заборами простёрли ухоженные ветви фруктовые деревья.

Однако на второй взгляд я понял, что именно вызывало у меня лёгкий дискомфорт: полное отсутствие милых сердцу электрических столбов с проводами и спутниковых тарелок на домах. А ещё, архитектура Зелёной Балки поражала своим разнообразием и неоднородностью. Бревенчатые избы-пятистенки, крытые тёсом и дранкой, мирно уживались здесь с белыми хатками-мазанками под камышовыми крышами. В дальнем конце селения виднелись приземистые строения из массивных каменных глыб, не то жилые, не то хозяйственные.

Красивая памятная доска на въезде сообщила нам, что здесь, в Зелёной Балке, Старый Навий Тракт пересекается со Столичным Большаком.

На месте их встречи, словно узловая станция, гордо высился просторный постоялый двор: двухэтажный гостиный дом с харчевней и целый ряд вспомогательных построек вроде кузницы, амбара и конюшен. Пятизвёздочный отель местного разлива, по совместительству заменяющий и сельский клуб на пару с центральным пивным ларьком.

Спешившись, мы с Мидавэлем поручили лошадку заботам шустрого мальчишки-конюха, а сами поднялись по скрипучим ступеням на высокое крытое крыльцо.