Йестердэй
Шрифт:
[пауза]
[звонок телефона]
– Привет Пол. Ты что трубу не берешь? Пятый раз тебя вызваниваю.
– Пйивет Вовк. Йа уходий поошто, щаш вейнуйся.
– Ну, так на то есть такая штучка, мобильный телефон называется, кладешь ее в карман и иди куда хочешь. У тебя вроде была такая.
– Быа да шпыа.
– А с дикцией что?
– Жубы йечу. Говоить туудно.
– А ну ты не говори тогда. Слушай. Мы на выходные на даче собираемся. У меня. Программа та же. Я там уже с пятницы буду. Баню протоплю.
– Я не шмогу. У меня Коова шдоха.
– Ну, какие проблемы. Созвонись с Серегой или Витьком. Они тебя захватят по дороге.
– Ядно.
– Не ладно, а приезжай. Тебе ж и надо только до Ленинградки дошлепать.
– Я же шказай, яадно.
– Знаю я твое ладно. И мобильник заведи новый. Дела на полчаса. А то искать тебя по все квартирам…
– Суушай Вовк, мне в двей жвонят, пока, я пеежвоню потом.[пауза]
Воук ап ван дэй фогот эбаут май йестерррдэйз,
кэнт блэйм май секонд трай,
Ай свор айд холд ит тил зе дэй ай дай,
воук ап зе некс дэй фииилинг джаст зе сэйм аз йестердэй,
самтаймз ай вандер вай?
Воз год
ай кен смайл анд сэй,
зет му вэй воз май вэй,
йестердэй…
[пауза]
Ну, вот уже почти и не болит. Как-то быстро заживает. Как на молодом. А на дачу к Вовке я не поеду. Мне колонку писать надо… И потом, знаю я эту программу. Ну, кто там будет? Наша студенческая кампания, точнее ее усеченный мужской вариант. Это, во-первых, сам Вовка Порошин, владелец рекламного журнала, дачи и «Лэнд Ровер» Discovery 3. Серега Фабр, профессор филологии («Тоёта» RAV4); Витя Коренев, маленькое туристическое агентство, на жизнь хватает («Додж» Caravan V. 6). Ну и возможно Антон Бухаров, издатель всего, что можно напечатать на бумаге (пошлейший «Мерседес-Бенц» G500).
Итак, программа.
Пункт первый. Отъезд из Москвы в субботу утром, пока по Ленинградке хоть как-то можно проехать. Три часа в дроге и мы на участке в шесть гектар, обнесенном высоким, нет высооооким забором, за которым Вовкин замок, баня, еще пять каких-то строений и угодья. За забором с двух сторон – лес, с третьей – озерцо.
Пункт второй. Встреча старых однокурсников. Меряемся машинами, демонстрируем новые примочки. Пункт второй мне придется пропустить. Но я и раньше на нем не задерживался.
Пункт третий. Баня под разговоры о том, кто какую машину собирается купить, когда продаст эту, кто где был и кого убил. Да, забыл сказать, они все охотники. Добывают трофеи по всему шарику, Антон даже в Антарктиде недавно снег топтал, только я забыл спросить, кого он там стрелял. Ну не пингвинов же, в самом деле.
Пункт четвертый. Обед. Там Вовка все сам организует, он готовит так, как надо. Ну, я, если что, помогу.
Пункт пятый. Прогулка после обеда по лесу, разговоры об охоте. Может быть, рыбалка, для желающих. По возвращении, просмотр фотографий и видеофильмов о последних поездках и охотах.
Пункт шестой. Ужин. После Вовкиного обеда ужинать особо не хочется. Просто каждый надирается тем напитком, к которому больше привык. Вот тут моя очередь. Сначала все долго уговаривают меня спеть. Я отказываюсь. Не то чтобы совсем. Это ритуал. Потом Вовка приносит (очень хорошую) гитару, если она уже не лежит на видном месте. Я вспоминаю слова.
Вот именно этого мне и не хочется последнее время. Этого – это всего перечисленного, а главным образом – вспоминать слова.
Да, потом пункты седьмой и восьмой. Ночь-полночь, разговоры, про то, что жизнь не удалась, все кругом мишура и понты, а настоящего дела никто не делает и делать в нашей стране, в наше время, наши люди, не могут. Жена свихнулась на похудании, любовница – на шопинге. Нет, наоборот. Поэтому все кругом – отстой, где тут шкура льва, а то ночью станет холодно, а Вова, жмот, одеял для всех не припас.
Утром. Все плохо в организме, но в окружающем пространстве с ночи становится заметно лучше. Все в меру подтянуты, деловиты, малоразговорчивы. Завтрак (в кого влезает), короткое мужское прощанье, разъезд. А то Зуй к вечеру доберешься в Москву по Ленинградке в воскресенье.[пауза]
– Арина.
– Да…
– АРИНА!!!!!!!!
– Да, Пол. Я слушаю.
– Ты можешь сделать так, чтобы эта штука записывала?
– А она, что – сломана?
– Нет. Она не сломана. Просто в твоем присутствии она ничего не записывает. Крутиться-крутится, вот как сейчас. Но не записывает.
– Сейчас записывает.
– Правда?[пауза]
– Правда записывает. Как ты это делаешь?
– Долго объяснять. Да и не делаю больше.
– А почему?
– Почему что, Пол?
– Что, почему что?
– Почему делала так, чтоб не записывал? Почему теперь не делаю? Что тебя больше интересует?
– Меня интересует все. И не говори со мной, как с маленьким мальчиком. Ты мне не жена. И вообще, я старше тебя на четверть века.
– Если бы.
– Ну, значит больше.
– Не важно, Пол.
– Нет, важно. Впрочем, ладно. Так почему ты этого не делаешь?
– Ты же хочешь, чтобы все записалось.
– Я и раньше хотел.
– Раньше я тебя не знала.
– А теперь узнала?
– Угу.
– Не вздыхай ты так. Я не умственно отсталый. То есть я вообще не отсталый.
– Я знаю. Просто мне кажется, что ты хочешь узнать что-то, кроме того, почему диктофон то работает, то не работает.
– Эээ… Да. Ты ведь не дочь Карины. У Карины никогда не было дочери. Только сын.
– Что же ты мне сразу не сказал? А я-то, как дура…
– Хочешь поиздеваться, найди себе кого-нибудь помоложе.
– Извини. А если бы я представилась сыном, тебе было бы легче?
– Ты самозванка.
– Да.
– Вот так просто? Да?
– Да.
– Ну и зачем… и кто ты на самом деле?
– Вот прочитай.
– А сказать ты не можешь?
– Так будет проще. И быстрей. Прочитай и все ра…Кассета 10. Цвет – белый
В общем, поговорили. Диктофон опять не все записал, но тут моя вина, кассета закончилась, а я не заметил. Так перескажу.
Арина дала мне пластиковую карточку – удостоверение сотрудника детективного агентства «Частный случай». С фотографией, с печатью и даже с голограммой. На карточке значилось: фамилия – Вармова; имя – Арина; должность детектив-стажер.
Ну, такая солидная карточка, как настоящая. Я, правда, никогда не видел удостоверений частных детективных агентств. А еще она мне сунула бланк с заданием: найти местонахождение Карины Владимировны Ужанковой, совладелицы галереи «Art и шок» и передать заказчику N аудио-фото-видеоматериалы, подтверждающие местонахождение объекта и его передвижения в течение трех дней до даты предоставления отчета.
По словам Арины, какой-то банкир, собравшийся было поучаствовать в новых проектах Карины, заподозрил что-то неладное и просил свою службу безопасности проверить финансовое состояние галереи. Сразу после начала проверки Карина исчезла. Найти ее своими силами банкир не смог и обратился в агентство. Это задание у Арины первое самостоятельное и то, потому что половина сотрудников в отпусках.
Лешка Сербов в минуту просветления дал ей эту фотографию, но ничего толком объяснять не стал. Или не смог. Я думаю, не смог. Или не захотел. Или и то и другое. Или ни то, ни другое, а просто…
[пауза]
Вот Арина и пришла ко мне. А последние три дня она меня, оказывается, проверяла. Клинвышибать. Были ли у меня контакты с объектом последние полгода? Мог ли я найти ей убежище? Мог ли я знать… А, ладно.
А в постель ко мне забралась, спрашиваю, тоже задание выполнять? Нет, отвечает, я влюбилась. Что-что? Влюбилась. И глазки вниз.
Девчонка
[пауза]
– Раз, раз… раз, два, три… Давай пройдемся по списку под запись.
– Зачем, Поол?
– Ты все время повторяешь мое имя.
– А мне нравится. Оно так значительно и многозначно. К тому же оно не твое.
– А чье?
– Ничье. Так. Просто. Пппол.
– Если я на него откликаюсь, значит, оно мое. Так мы будем записывать?
– Зачем, Поллл?
– Будет как в «Твин Пикс». И тебе будет легче, потом отчет писать.
– Мне будет легче, если никто не узнает, что я о задании все тебе рассказала.
– Считай меня добровольным помощником шерифа. Или нет, членом добровольной народной дружины при частном детективном агентстве. Повязку красную повяжу сейчас…
– Великовата слегка…
– Ну не резать же полотенце. Вот на улицу пойдем…
– Ты с ума сошел!
– Я – нет. А вот Леша Сербов уже в дороге. Как он там?
– Черная меланхолия, усугубленная неумеренным употреблением алкоголя.
– Черная меланхолия – тавтология. И как ты определила, что употребление неумеренное?
– Никак. Мне, что в отчете записать: «Меланхолия, усугубленная умеренным употреблением алкоголя»?
– Запиши: состояние близкое к алкогольно-депрессивному психозу, внешних контактов избегает. И всё. Теперь сын.
– Кирилл Алексеевич Сербов. Двадцать три года. Хороший мальчик. Учился в Строгановке, но два года назад уехал в Англию. Собирается стать дизайнером.
– Может, Карина у него давно? В Лондоне?
– Легально она страну не покидала. К тому же Кирилл собирается на днях в Москву. Телеграмму прислал.
– Кому?
– Мне. Стоп. Пошутила. Отцу. Пооол.
– Ладно. Родители.
– Родители Сербова живут здесь, в Ямках. Он с ними видится по большим праздникам. Карина общения избегала.
– Где ты таких оборотов набралась?
– Каких?
– Этих вот: черная меланхолия, избегала, употребление. Книжек начиталась или у вас в агентстве, что ли, все так говорят?
– А как надо?
– Тебе годков сколько?
– Двадцать три… будет скоро.
– Ну и где все эти: «прикинь», «она такая», «супер», «обломись», «по приколу»… Ты что, записываешь?
– Запоминаю. Мы работать будем или лексику учить?
– Работать.
– Супер. Мама Карины – одинокая старушка на пенсии. Очень добрая и разговорчивая. Много болеет, из дома выходит редко. Карина приезжала к ней два-три раза в неделю. Сейчас к ней ходит патронажная сестра. Облом.
– Другое дело. Ты, кстати, за мной следила эти дни?
– Кстати – о чем?
– О маме. Вы же в агентстве за ней следили, правильно? А за мной?
– Нет.
– А на Дмитровке ты как оказалась? Мимо проезжала? В ЦУМ торопилась?
– Я почувствовала. Ппполлл.
– А так ты еще и экстрасенс.
– Ну, типа.
– Ну ладно. Подруги.
– Хорошо. Подруги. Школьная – Татьяна. Она замужем за офицером. Живет недалеко, в Твери. Я там была. Хорошая женщина, разговорчивая, скучно ей. Мы всё обсудили.
– Всё – это что?
– Ну… не канает.
– Слушай, нельзя же так буквально воспринимать все мои пожелания.
– На тебя не угодишь. Не виделись они лет пятнадцать, не переписывались, но по телефону иногда говорили. Так, по-женски, пару часов и все. Последний раз в январе.
– Ладно. В институте еще одна подруга нарисовалась. Диана. Богиня охоты.
– Знаю.
– Откуда?
– Будешь издеваться, встану и уйду.
– Стой, стой… да стой же. Я вырезку купил, базилик… Просто спросил, откуда знаешь про другую подругу.
– Татьяна сказала. Диана Петрова, по первому браку Ройзман, по второму – Логан, с 1989 года живет в Чикаго, штат Иллинойс, США.
– Поохотилась, в общем.
– Ну да. Сейчас не замужем. Работает в рекламном агентстве. Приезжает в Москву два-три раза в год, последний раз была в апреле. Виделась ли с Кариной, не известно. Но с ней работают.
– Ваши?
– Нет, местные.
– Теперь сотрудники галереи.
– Состояние разное: от мягкого шока до тихого ужаса. Младшие кураторы расползаются по темным углам и ведут по мобильникам задушевные беседы с владельцами других галерей. Секретарша сидит в чатах. Работает, по большому счету, только один человек – уборщица баба Маша, в прошлом заслуженный учитель РСФСР.
– Ну, тут все ясно. Да, там же совладелец был какой-то. Или совладельцы.
– Совладелец. Он-то к нам и обратился.
– Но может быть кто-то из ее теперешней жизни… художник там, скульптор или любитель искусства… ну не знаю, бандит какой-нибудь.
– Да.
– Что, да?
– Да, возможно. Проверяем контакты в трех сферах: искусство, деньги, криминал. Но это не моя задача. Я занимаюсь прошлым Карины.
– Мной.
– С тобой. Если захочешь.
– Вот видишь, я был прав с самого начала. Нужно искать Ивана. Согласись.
– Если хочешь. Поол…[пауза]
Ресторан… ну какой, который бы я открыл, назывался бы… Впрочем, название надо обдумать получше. Главное в том, что он бы не походил ни на какой другой, потому что его целевая группа – люди понимающие толк не только в еде, но и в самом процессе приготовления. Нет, не повара. В моем поколении много успешных людей, особенно мужчин, которые любят готовить, но или им некогда или дома заниматься этим скучно. Я знаю таких, кто готов блеснуть мастерством три раза в году. И таких, кто время от времени хотел бы удивлять друзей кулинарными способностями. Вот и пусть удивляют. За большие деньги.
Мой ресторан – это несколько залов, больших и маленьких. При каждом зале – своя кухня, со всем набором необходимых приспособлений, а также шеф-повар и команда помощников при нем. Клиент снимает зал и обговаривает с поваром не только само меню, но и состав исходных продуктов, и весь процесс приготовления, оформления и подачи блюд. Если клиент захочет, он сам становится поваром, вся команда ему помогает. Не хочет – может наблюдать процесс и только указывать, что и как делать. Каждая трапеза в моем ресторане была бы уникальной. Каждое блюдо – авторским.
Повара при этом должны быть настолько профессиональными, чтобы при любом капризе клиента блюдо получалось съедобным. За особые деньги – особые прихоти, то есть те продукты, которые клиент укажет сам. Хочет – акулу из индийского океана. Хочет – подберезовики из-под Курска.
В большом общем зале (он нужен, чтобы повара не простаивали и чайники от кулинарии ресторан знали) будут подаваться авторские блюда от известных людей. А я им за это скидку сделаю.Кассета 11. Цвет – белый
Ноовая колоонка.
Мыслей нет, как нет.
Новая колоонка.
Всем – привет.
Была такая песня. На демонстрациях ее любили заводить:
Краасная гвоздика.
Чеготтакоетам.
Красная гвоздииика.
Наш цветок.