Юг в огне
Шрифт:
* * *
По выражению Ленина, Уинстон Черчилль был "величайшим ненавистником Советской России".
Вот к такому-то человеку и вез Константина Ермакова старый пройдоха, искушенный в тонкостях дипломатии посол Саблин. Старик, конечно, отлично понимал, что этот грубый невежественный казачий полковник не представляет особого интереса для военного министра Великобритании, но надеялся, что своими рассказами о зловещем большевизме Ермаков сумеет еще больше разжечь ярость Черчилля.
Саблин, сидя рядом с Константином в автомобиле, что-то рассказывал ему, указывая на осыпанные
– Куда мы едем, Андрей Аркадьевич?
– спросил он у старика.
– В Вест-Энд, - ответил тот и стал рассказывать, что собой представляет этот Вест-Энд.
Автомобиль плавно подкатил к чугунным ажурным воротам. Шофер выскочил из кабины и услужливо распахнул дверцу машины перед Саблиным.
– Прошу вас, сэр, - сказал он.
– Мы приехали. Это дом военного министра лорда Черчилля.
Посол, опираясь на плечо шофера, тяжело вылез из автомобиля, подошел к привратнику, сидевшему в будке у ворот, и назвал себя. Тот распахнул перед ним калитку.
– Пожалуйста, милорд!
– сказал он и, пропуская гостей, нажал кнопку звонка.
Саблин и Константин направились к большому старинному одноэтажному каменному дому, стоявшему в глубине двора. Предупрежденный звонком, швейцар уже гостеприимно распахнул перед ними широкую стеклянную дверь.
Раздевшись в обитой дубом передней, сопровождаемые лакеем, Саблин и Константин прошли мимо двух бронзовых рыцарей в латах, в застывшей позе стоявших с факелами у дверей, ведших в огромный освещенный зал.
– Прошу, милорды, в кабинет, - сказал лакей и открыл перед поздними визитерами тяжелую резную дверь.
В просторном кабинете стоял полумрак. Пахло хорошим табаком и мятой. При входе их из-за письменного стола поднялся светловолосый мужчина средних лет и сделал несколько шагов навстречу.
– Приветствую вас, джентльмены, - слегка поклонился он.
– Хэлло, милорд!
– подал ему руку Саблин.
– Познакомьтесь, сэр, с посланцем тихого Дона, полковником Ермаковым.
– Весьма рад, - пожимая руку Константину, сказал Черчилль.
– Прошу садиться, господа. Курите, - указал он на раскрытую коробку с гаванскими сигарами.
Взяв сигару и срезав кончик ее, Константин закурил и с любопытством окинул взглядом Черчилля.
Ничего особенного в Черчилле не было. Походил он на мелкого банковского клерка. Было Черчиллю лет сорок пять. Среднего роста, с небольшими светлыми усами, он уже начинал немного полнеть.
– По-английски говорите?
– спросил Черчилль у Константина.
– Немного. Но за это время, что прожил у вас, в Лондоне, я стал говорить и понимать значительно лучше.
– Практика, - улыбнулся Черчилль.
– Вы простите, полковник, что я вас задержал, - с любопытством разглядывая Константина в его казачьей форме, проговорил он.
– Был занят. Мы, высшие чиновники британского правительства, часто не располагаем собой...
– Это же закон, -
– Чем выше человек занимает пост, тем занятее он бывает.
Свет от настольной лампы мягко падал на лицо Черчилля. Он сидел спиной к огромному шкафу из красного дерева, заполненному книгами с золочеными корешками. Над шкафом висел большой портрет в тяжелой бронзированной раме какого-то сановного мужчины в средневековом одеянии.
– Я, - сказал Черчилль, - читал ваши статьи, полковник, в нашей прессе.
– Хорошие статьи. Они раскрывают перед читателем правдивую картину действительности теперешней России... Мне хочется задать вам несколько вопросов. Вы разрешите?
– Пожалуйста, господин министр, - наклонил голову Константин.
– Я вас слушаю.
– Мне бы хотелось знать, все ли население Донской области враждебно относится к большевикам и их доктрине, или есть и такие слои, которые им симпатизируют?
– Почти все поголовно донские казаки ненавидят большевиков, - ответил Константин.
– Другое дело иногороднее население... Многие из иногородних симпатизируют идеям большевиков...
– Что значит "иногороднее население?" - спросил Черчилль.
Константин пояснил. Завязалась беседа. Черчилль много и подробно расспрашивал Константина о положении на Дону, о России, записывал в блокнот его ответы.
– Не хотите ли коньяку?
– вдруг спросил он у своих гостей. И, не дожидаясь, ответа, подошел к одному из внушительных шкафов, достал оттуда графин с коньяком и три хрустальные рюмки.
– Люблю коньяк, - сказал Черчилль, разливая из графина по рюмкам. Полезен для здоровья. Прошу!
Выпили и сели в кресла.
– События в России, - проговорил он, - начинают быстро нарастать и, я скажу, нарастают они в правильном направлении. Правда, большевистским силам несколько удалось повлиять на наши оборонительные позиции на Севере России, но армия генерала Майкарда сильно не пострадала. То же самое и на Юге России. Армия генерала Деникина оправилась от недавних неудач, благодаря огромной помощи оружием и снарядами, которые она получает из Англии. Мы послали полное снаряжение на двести пятьдесят тысяч солдат... В Балтике имеется уже достаточное количество войск под ружьем, чтобы взять Петроград и исключить возможность доступа большевиков в Балтийское море; нужны только поддержка британского флота, вооружение, в особенности артиллерией, и снабжение съестными продуктами гражданского населения Петрограда.
Решительные враги большевизма многочисленны как внутри России, так и за ее границами, поэтому даже самые предубежденные не могут претендовать на то, чтобы к большевикам относились, как к фактическим представителям России... Я прошу передать там, на Дону, мои слова: пока я жив, пока я нахожусь у власти, я не перестану помогать истинно русским людям в их борьбе против злейшего врага человечества - большевизма. Можете передать в Новочеркасске своему президенту или атаману, как он у вас называется, что помощь Англии будет ощутима. Для того, чтобы вам приехать на Дон не с пустыми руками, мы снарядим корабль с вооружением для Донской армии. Вы сами поведете этот корабль...