Юг в огне
Шрифт:
– Ух! Рук и ног устал.
Котов наставил в него наган.
– Руки вверх!
Лицо у летчика вытянулось. Бледнея, он поднял руки.
– Зачем так делаль?.. Зачем?.. Я - англичанин... Капитан Картер.
– Фома, - приказал Буденный своему ординарцу, - ну-ка обезоружь мистера Картера да пригласи его к нам в штаб.
Котов вынул из кобуры плененного летчика пистолет и сунул его себе в карман.
– Пошли!
– выразительным жестом пригласил он его.
В штабе пленника допросили. Оказалось, что англичанин был послан командующим Донской белой армией генералом Сидориным в Воронеж к
Из дальнейшего допроса выяснилось, что командующий VIII Красной Армией, бывший царский генерал, имел тайные сношения с белым командованием и обещал содействовать белым в разгроме своей армии.
У англичанина, кроме того, были обнаружены оперативные и разведывательные сводки всего фронта белых, а также и письмо генерала Шкуро к Мамонтову. В нем было сказано:
"Я занял Воронеж, но у меня нет ни огнеприпасов, ни патронов, ни снарядов, и по обстановке для меня составляет угрозу возможное нападение красных со стороны Землянска. Разумеется, что без огнеприпасов я буду вынужден оставить Воронеж и отступить, а поэтому, если ты у красных добыл огнеприпасов, пришли хотя бы немного для меня".
В ночь того же дня Буденный выступил со своим корпусом на правый фланг VIII армии для совместных действий против полков Шкуро, занимавших Воронеж.
Двумя конными дивизиями, конной группой VIII армии и приданной 22-й железнодорожной стрелковой бригадой, в которую входили воронежские рабочие и коммунисты, корпус Буденного занял фронт протяжением в двадцать километров, северо-восточнее Воронежа, ожидая, что кавалерия Шкуро перейдет в наступление. Силы Буденного насчитывали до восьми тысяч пятисот сабель и восьмисот штыков. Этим силам противостояли два конных корпуса Шкуро и Мамонтова, объединившие до десяти тысяч кавалеристов и двух тысяч пехотинцев. Кроме этого, в распоряжении белых находилось семь бронепоездов.
В это время произошло интересное событие, над которым немало потешались буденновцы. Генерал Мамонтов, предполагая, что Воронеж занят красными, повел на штурм города полки. В свою очередь, и Шкуро, зная о движении корпуса Буденного к Воронежу, принял конницу генерала Мамонтова за красных и двинул против них свои части. Между белыми полками произошла битва, продолжавшаяся несколько часов. И лишь после того, как потери с обеих сторон достигли внушительных размеров, ошибка обнаружилась.
– Эх, жалко, что они скоро разобрались, - смеясь, сказал Буденный. Пока они дрались между собой, я намеревался было двинуть на них свой корпус и разбить их обоих наголову. Ну, ничего, мы свое еще возьмем... Степан Андреевич, - позвал он Зотова.
– Слушаю, товарищ комкор, - отозвался тот.
– У нас, кажется, есть пленные белые казаки?
– Есть!
– Садись писать письмо Шкуро.
– Какое письмо?
– удивился Зотов.
– А вот увидишь. Садись, пиши.
Все еще недоумевая, Зотов присел за стол, разложил перед собой бумагу, обмакнул перо в чернильницу.
– Ну, пиши, -
– Написал, - захохотал Зотов.
– Ну, если написал, то давай подпишу.
Расписавшись, Буденный велел привести к нему пленных казаков. Когда привели двух молодых, побелевших от страха пленных белогвардейцев, Буденный добродушно сказал им:
– Вот что, ребята, если я вас отпущу на свободу, будете воевать снова против нас, а?..
– Да ни в жизнь, - просветлев, заговорили разом оба пленника.
– Да нехай нас допрежде шомполами засекут, чтоб мы снова стали воевать супротив вас...
– Врете, - с сомнением посмотрел на них Буденный.
– Ну глядите, если снова начнете воевать против нас да попадете опять в плен к нам, - не обижайтесь. Расстреляю!..
– Истинный господь, не будем воевать, - поклялись пленники.
– Ладно, посмотрим, - сказал Буденный.
– Идите, вас пропустят. Только отпущу с одним условием, чтобы вы передали вот это письмо самому генералу Шкуро.
– Ладно, - согласились пленники.
– Передадим.
Буденный вручил им письмо и велел проводить казаков за линию фронта.
V
О приключении Сазона Меркулова с генеральским гробом узнал весь корпус. Разговоров и смеху по этому поводу было немало. Рассказ об этом происшествии во всевозможных вариациях передавался из уст в уста. Конники проходу не давали бедному Сазону, все приставали к нему, чтоб рассказал, как он в генеральском гробу спал да казаков распугал.
Хоть и надоедали Сазону с такими расспросами конники, но он испытывал огромное удовольствие от того, что стал одним из популярнейших людей в корпусе.
Однажды даже сам комкор Буденный, наслышавшись о Сазоне, вызывал его в штаб и расспрашивал о приключении. И когда Сазон рассказывал, как было дело, штабные работники душились от смеха...
Сазон еще больше подружился с Кононом Незовибатько. Они были неразлучны, целыми днями ворчали друг на друга, незлобливо переругивались. Со стороны можно подумать, что это два лютых врага.
Как-то в дивизии произвели отбор конников в разведывательный эскадрон. Попал в него и Сазон Меркулов. Для Конона Незовибатько разлука с другом была мучительна. Стал просить он командира, чтобы и его откомандировали в разведывательный эскадрон. К своей радости, он этого добился.
* * *
При командире корпуса Буденном порученцем* служил отчаянной храбрости и отваги серб Олеко Дундич. Ему было лет двадцать пять. Ловкий, гибкий, как кошка. До страсти любил опасные, рискованные приключения. Про Дундича и его безумную храбрость в корпусе рассказывали легенды... Буденный любил его.
_______________
* Командир для поручений.
Говорили, что Дундич родился в буржуазной семье. Отец его был промышленником. В ранней юности Олеко поссорился с отцом и ушел из дому. В мировую войну его призвали в армию, попал он в гусары. Во время битвы был забран австрийцами в плен. Из плена бежал в Россию и честно стал служить революции...