Юг в огне

Петров-Бирюк Дмитрий Ильич

XIII

Как-то, вскоре после ссоры с Ингомом, который на второй же день перебрался от него на другую квартиру, Джон Гулден решил поехать в Ростов повидаться с Семаковым или Виктором. Весело насвистывая, он отправился на вокзал. Пришел он туда в то время, когда поезд, курсирующий между Новочеркасском и Ростовом, уже тронулся. Гулден на ходу ухватился за поручни и вскочил на подножку вагона, не заметив, как Ингом, переодетый в штатское платье, следовавший за ним по пятам, вскочил на подножку второго вагона.

В Ростове с вокзала,

Гулден направился на квартиру Виктора, где он иногда встречался с Семаковым. Виктора дома не оказалось. Хозяйка пояснила, что квартирант ее скоро должен прийти и предложила англичанину подождать его.

Гулден прошел в комнату Виктора и стал просматривать старые экземпляры журнала "Огонек", лежавшие на столе.

Прошел час, Виктор не приходил. Гулден решил, что ждать он больше не будет, и встал, намереваясь уходить. В это время в передней послышались мужские голоса. Гулден оживился: верно, идет Виктор, и он снова присел. Распахнулась дверь, в комнату ворвалось несколько белогвардейских офицеров.

– Руки вверх!
– заорали они на Гулдена, наставляя в него дула револьверов.

Англичанин в недоумении поднял руки.

– В чем дело?
– спросил он по-русски.

– Обыскать его!
– приказал старший офицер в капитанских погонах.

Два прапорщика и один поручик начали обшаривать карманы Гулдена.

– Я - англичанин, - кричал он.
– Я протестую!.. Вы не имеете права!..

На протесты Гулдена никто не обращал внимания.

– Так разрешите его в тюрьму отправить?
– спросил капитан, оборачиваясь к кому-то.

Гулден глянул туда, куда обращался контрразведчик и вздрогнул. Он встретился с серыми глазами своего начальника Ингома.

– Да, да, - кивнул Ингом, давая согласие контрразведчику.

...Виктор стоял на углу улицы и взволнованно наблюдал, как контрразведчики ворвались в его квартиру, вывели Гулдена. Он пошел вслед за ними.

Убедившись в том, что Гулдена отвели в тюрьму, Виктор сейчас же разыскал Семакова и рассказал ему об аресте англичанина.

– Ах ты, черт!
– выругался Семаков.
– Большая неприятность. Надо выручать.

– Я думаю, - сказал Виктор, - его как иностранного офицера должны немедленно выпустить.

– Ой, вряд ли!
– с сомнением покачал головой Семаков.
– Кто узнает, что этого англичанина арестовали? Контрразведчики умеют хоронить концы в воду.

– Мы сообщим!
– сказал Виктор.
– Мы распространим листовку о том, что контрразведчики арестовали английского офицера... А притом, Марина говорила, что у Джона Гулдена в Новочеркасске есть товарищи - английские офицеры, с которыми он жил вместе на квартире. Надо им немедленно сообщить об аресте Гулдена, они поставят всех на ноги, постараются освободить его из тюрьмы.

– Это, пожалуй, правильно, крестник, - согласился Семаков.
– Поезжай в Новочеркасск и сообщи им об аресте их товарища. Самому-то тебе к ним не следует ходить, а через

кого-нибудь сообщи.

– Можно через Трубачева, - сказал Виктор.

– Это тот самый товарищ, который помогал выручать нас из тюрьмы?

– Да, - кивнул Виктор.
– Тот самый. Только не знаю - в Новочеркасске ли он еще. Если его не найду, то сообщу англичанам через сестру Катю...

– Ладно. Действуй только быстро... Послезавтра мы сделаем попытку освободить из тюрьмы наших товарищей, в том числе и твою Маринку, а если удастся, и англичанина.

Но из их намерения ничего не получилось.

Вечером они от Колчанова узнали, что состоялся закрытый военно-полевой суд, который приговорил Клару Боркову и других подпольных большевиков к смертной казни. Приговор уже приведен в исполнение.

– А Марина?
– с замиранием сердца спросил Виктор.

– Про нее ничего точно не знаю, - уклончиво сказал Колчанов.

Виктор опустил голову.

XIV

После трехдневного отдыха в Воронеже Буденный отдал приказ о наступлении корпуса в направлении Касторная - Курск. Для успешного выполнения этой задачи конному корпусу придавались 12 и 16-я стрелковые дивизии VIII армии.

С рассветом 27 октября десятка два орудий и десятка три станковых пулеметов, расставленных по левому берегу Дона, разом начали обстрел правого берега, где укрепились белогвардейцы.

В кустарниках краснотала, обильно разросшегося по берегу, скапливались кавалерийские полки, готовясь к переправе через Дон.

Белые артиллеристы били по красноталу фугасными снарядами и шрапнелью. От разрывов и осколков река клокотала.

По песчаному берегу с криками и шумом рассыпались молодые солдаты, длинными шестами подбирая из воды оглушенную рыбу.

– Го-го-го!
– торжественно размахивал огромным сазаном дюжий детина с белесым чубом.
– Бачьте, товарищи, який сазанюка. Вот це будэ обед так вже обед!..

– Гляди, Микола, сам не пойди на обед к рыбам, - предостерегал его красноармеец, выглядывавший из краснотала, словно там он сидел за стальной броней.

– А шо зробишь, як убье?
– хладнокровно пожал плечами парень с белокурым чубом.
– На то ж воно и смертоубийство, братику...

В другой группе, посматривая на правый берег, где засели белые и откуда сейчас с душераздирающим воем и визгом неслись снаряды, бойцы вели неторопливый разговор:

– Смотри, как беляки-то строчат.

– Должно, более тысячи снарядов выпустили беляки по нас.

– Какой там тысячу, небось, уже две...

– Это они от паники, проклятые.

– Чуют, гады, что мы переправляться задумали.

– Да ныне-то вряд ли будем переправляться.

– Ежели приказ будет, то и переправимся в один мах.

– Глянь, братцы!.. Никак, сам Буденный!

– Он!

По берегу скакал Буденный на Казбеке в сопровождении Зотова, Дундича, Лемешко и ординарцев.