Юми и укротитель кошмаров

Сандерсон Брендон

– Иди! – скомандовала она.

– А ты-то зачем разделась? – спросил Художник. – Ты же невидимая.

– В знак солидарности! – Она глубоко вздохнула и двинулась вперед по камням.

Юми привыкла, что люди мгновенно узнавали йоки-хидзё. Поэтому прежде не верила ни в какую маскировку.

Но она успела пожить в мире Художника. Побыть нормальной уже полторы недели. По крайней мере, по половине каждого дня, что она там провела. Может быть… Художник прав и никто не заметит?

Но она все равно ощущала себя полевой мышью. Крошечной

зверушкой, выпавшей из гнезда в рисовом кусте на горячие камни среди бела дня и теперь отчаянно ищущей местечко повыше на виду у ястребов и ворон. Обжигаясь на каждом шагу.

Любой отдаленный звук казался ей сигналом тревоги. Она была уверена, что многие местные жители уже помчались за Лиюнь. Вскоре всем станет известно, что йоки-хидзё свихнулась и бегает по городу в одном нижнем белье.

Художник неторопливо следовал за ней.

– Быстрее! – прошипела Юми.

– Спешка – враг скрытности, – возразил он. – Доверься мне. Я минимум трижды видел такое в сериалах.

– Трижды? И это весь твой опыт? – Юми подскочила, когда по ней скользнула тень купы рисовых кустов.

Это была мука. Дурманящая мука. Несмотря на внешнее спокойствие, Художник по мере приближения к выбранному укрытию все больше поддавался соблазну ускориться. Буквально пробежав последние несколько футов, он спрятался за стволом раскидистого дерева.

Юми надеялась, что деревья скроют их. Деревья так и норовили сорваться с цепей, чтобы убраться подальше от горячих камней, окружающих ритуальную площадку. Утерев пот со лба, Художник отряхнул руку, и капли мгновенно испарились с земли.

– Никогда не пойму, как вы здесь живете, – прошептал он. – Но мы…

Он сбился, увидев выражение лица Юми. Ее сердце гремело, как ритуальный барабан, нервы отплясывали, как танцоры перед духами, а глаза горели кострами ночного праздника.

– Что с тобой? – спросил он.

– Это самый дурной поступок в моей жизни! – воскликнула Юми, воздев руки к небу. – Это прекрасно!

– Тебе и правда нужно чаще гулять.

– Я стараюсь! – ответила Юми, не в силах сдержать улыбку. Затем сложила руки у горла и еще сильнее вытаращила глаза. – Давай сбежим! Вдвоем! Во внешний мир, как в историях, что рассказывала Самчжэ…

– Вообще-то, я предпочитаю сходить хотя бы на одно свидание с девушкой перед побегом с ней. Я, знаешь ли, традиционалист.

– Я не то имею в виду, – огрызнулась Юми (низким стилем). – Просто… ощущаю такую свободу! Это пугает. Им все равно. Духам правда все равно.

– Насчет этого не уверен. – Не высовываясь из-за ствола, Художник указал на шатер, установленный на платформе в нескольких футах над землей. – Это духи дают вам вещи вроде платформы? Безвозмездно? Бесплатно?

– Бесплатно, – ответила Юми. – Когда мы их призываем, они искренне предлагают помощь. Думаю, им любопытно и забавно наблюдать за нами.

– То есть им не все равно, – заключил Художник. – Ты им интересна. Хоть и не все то правда,

что вы о них нафантазировали.

– Ладно, – улыбнулась Юми. – Что дальше? Как нам пробраться в шатер?

– Я подумал, что ты просто туда войдешь.

– Я? Почему я?

– Юми, ты сейчас в прямом смысле слова призрак.

– А! – Девушка осмотрела себя и, хотя на ней было примерно столько же одежды, сколько она носила в мире Художника, покраснела от смущения. – Пожалуй, это удобно.

– Чтобы шпионить? Это очевидное преимущество.

Художник посмотрел на шатер. Тот был просторным – прямо-таки павильон из плотной парусины. Построенный на деревянной платформе футов двадцати шириной, он держался над камнями благодаря специальным устройствам.

– Интересно… – произнес Художник.

– Что?

– Просто… мы занимаемся тем же, чем кошмары у меня дома. Крадемся, прячемся, следим за людьми. – Он нахмурился. – Кошмары умеют проходить сквозь стены. Что, если… – Он посмотрел на Юми.

Та понимающе кивнула. Затем, напомнив себе, что никто ее не видит, выскользнула из-за дерева и прошла последний отрезок пути до шатра. Она не обмотала тканью свои сандалии, поэтому те клацали по камням.

Но звук был ненастоящим. Сама Юми была не всецело настоящей. Когда она пыталась за что-нибудь ухватиться, рука проходила насквозь, если только не прикладывались мысленные усилия.

Достигнув шатра, она поклонилась духам летательных устройств и ступила на край парящей деревянной платформы. Затем решительно шагнула прямо в парусиновую стену.

Стена столь же решительно оттолкнула ее.

Юми уставилась на ткань, почесала нос. Может быть, она подошла к шатру без должного уважения? Юми поклонилась стене настолько низко, насколько смогла со своего узкого насеста.

– О парусиновая стена, – произнесла она, – окажи мне любезность…

– Ты что делаешь? – прошипел сзади Художник.

– Обращаюсь к стене.

– Что?!

Она повернулась и указала на шатер.

– У всего есть душа, и душа стены сродни духам. Во всех неживых предметах обитают духи! Поэтому…

– Юми! – прошипел Художник.

– …они превращаются в статуи, когда мы просим их об услуге. Поэтому их привлекают камни. Это…

– На руку посмотри!

Юми замешкалась, затем посмотрела на руку, которая прошла сквозь ткань, пока девушка жестикулировала. Ого! Неужели обращение возымело эффект? Или…

Или она просто отвлеклась? Виньетка говорила, что они осязают те предметы, к которым прикасаются осознанно, от которых ожидают вещественности. Так может быть…

Она зажмурилась и шагнула вперед, не думая о ткани. Открыв глаза, увидела, что находится внутри шатра. А эти мудрецы знают толк в роскоши! Пол был устлан пушистыми коврами. Всюду лежали мягкие подушки для сидения. Юми увидела буфет с множеством напитков и молодых людей – вероятно, учеников, – обслуживавших своих наставников.