Юми и укротитель кошмаров

Сандерсон Брендон

Все это великолепие портила громадная металлическая машина с клапанами и трубками, похожая на вырезанное сердце какого-то исполинского зверя.

У старшего мудреца было узкое лицо, а голова чуть заострена, как плохо заточенный карандаш. Он расхаживал туда-сюда. Без шапки вид у него был не столь внушительный, в чем существенную роль играла прическа «под горшок». Такие прически носили люди, убежденные в том, что знают парикмахерское дело лучше мастера, по той единственной причине, что изучали литературу и инженерию.

– Нужно еще раз запустить

вакуумные насосы, – произнес мудрец, не сбавляя шаг.

– Кёндок-ними, дело не в насосах, – откликнулся другой мудрец, ковырявшийся в машине, сидя на полу, – а в источнике питания.

– У прамашины никогда не было проблем с источником питания! – рявкнул старший мудрец.

– Простите, Кёндок-ними, – произнес третий мудрец, развалившийся на подушках с надкушенным фруктом в руке, – но у прамашины еще какие проблемы с питанием.

– Вы о Происшествии? – спросил Кёндок, и Юми прямо-таки ощутила заглавную букву. – Последствия уже несколько лет не ощущаются.

Троица его коллег переглянулась.

– Ладно. – Кёндок опустил руки. – Сунчжун, если дело в питании, то заправь ее. Эта машина маленькая, ничего страшного не случится.

Сунчжун – тот, кто возился с машиной, – вскинул руки и отшатнулся:

– Ни за что.

– Нам нужен дух, – сказал мудрец, возлежавший на подушках.

– Всего-то навсего, Хонам? – повернулся к нему старший. – Чтобы запустить машину, привлекающую духов, нужно использовать духа. Какое ценное наблюдение.

– Может, эта йоки-хидзё призовет хотя бы одного. – Хонам запустил зубы во фрукт. – А мы его сцапаем.

– Ты ее башни видел? – парировал Сунчжун. – Она разве что тысячу извинений призовет.

– Хонам, попробуй запустить, – сказал старший. – Коли заведется, так потом не заглохнет. В городе должно хватить энергии. Если вручную не выключать, все будет хорошо.

– Мы даже не знаем, получится ли с ней отсечение, – заметил Сунчжун. – Может, стоит заново переосмыслить наши неудачи?

– Не получится – попробуем что-нибудь другое, – ответил старший мудрец. – Но сначала следуем моему плану. – Он высунулся из шатра и посмотрел на город. – Здесь творятся опасные дела. Хонам, заводи машину.

– Не буду! – заартачился Хонам. – Ни за что!

– Я приказываю…

– Я заведу, – раздался голос четвертого мудреца, прежде скрытого тенью у стены.

Юми присмотрелась и различила мужчину с густой бородой, но с крайне жидкими усиками. Он выступил вперед, заставив Сунчжуна еще дальше отодвинуться от машины.

– Машина маленькая, – сказал четвертый мудрец. – Ее нужно лишь подтолкнуть.

Юми приблизилась, чтобы лучше разглядеть манипуляции этого безымянного мудреца с машиной. Тот опустился на колени и открыл какую-то панель. Юми пришлось пробраться между другими мудрецами и до предела растянуть привязь. Мудрец помешкал немного, затем положил руку на пластину в самом центре машины.

Тут – Юми не сомневалась в том, что увидела, – возникли две светящиеся линии. Одна – ярко-розовая. Другая – переливчатая

лазурная.

Хионные линии.

Юми ахнула, прикрыла рот рукой и сразу почувствовала себя глупо. Мудрецы не могли ее услышать. Она наклонилась, остановившись в считаных дюймах от мудреца, чтобы убедиться, что глаза ее не обманывают. Да, это хионные линии. Их цвета невозможно ни с чем спутать. Они тянутся от руки мудреца к…

Вдруг еще одна пара линий протянулась к пластине от ее лица.

Юми вскрикнула и отпрянула. По бокам машины зажглись огни, и мудрец заметно расслабился, вытер руку о штаны. Старший мудрец и тот, что возлежал на подушках, хором издали победный клич.

А вот Сунчжуна, еще недавно работавшего с машиной и не успевшего вытереть смазку с рук, достижение не волновало. Он не смотрел ни на огни, ни на своих коллег. Нет, Сунчжун смотрел прямо на Юми.

Она в панике отшатнулась, схватив душу покрывала и прикрывшись ею. Если они заметили…

Мудрец продолжал глядеть в ту же точку. Не на Юми. Она по-прежнему была невидима.

– Здесь дух! – Сунчжун вскочил.

– Что? – откликнулся старший мудрец.

– Я видел вторую пару линий. – Сунчжун указал туда, где только что стояла Юми. – Это дух.

Он повернулся, порылся в инструментах и достал коробку с длинным проводом, который подсоединил к большой машине. Юми вмиг стало холодно. Это был не просто страх, а настоящий, физический озноб. Машина крала у нее тепло.

Сунчжун переместил коробку, и стрелка на шкале повернулась к Юми. Та бросилась к парусиновой стене, стараясь не задеть мудрецов.

Стрелка последовала за ней.

– Туда! – указал Сунчжун. – Он убегает. Живее! Доставайте ловушку!

Юми совершенно не хотелось узнать, что это за ловушка. Она зажмурилась и прыгнула сквозь стену.

Глава 24

Дожидаясь возвращения Юми из шатра, Художник проверял свою гипотезу о деревьях. Несмотря на то что эти деревья казались довольно большими, основной объем им придавали густые, раскидистые кроны, а вот ростом они не слишком выдались. Художник без труда забрался на сук и спрятался среди листвы.

Цепь, на которой держалось дерево, была обмотана вокруг ствола, довольно высоко, и закреплена прочным механическим зажимом. Она была тяжелой, но не перевешивала дерево, а лишь удерживала его на месте. Художник решил, что металл каким-то образом облегчается, как и его тело. Как и раньше, чем ближе он находился к стволу, тем сильнее был эффект.

Когда он залез на дерево, оно под его весом опустилось и ударилось о землю. Но стоило ему крепко обнять ствол, прижавшись к коре щекой, – дерево было достаточно широким, и пальцы Художника при обхвате едва соприкоснулись, – как оно снова воспарило. Художнику показалось, будто он сроднился с деревом и его вес стал ничтожным. Но если он отодвигался от ствола по суку, вес возвращался, снова ощущалось наличие плоти на костях, а одежда обвисала.