Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
День принятия важных решений. День важных дел.
Возможно, в этот день она вправе попросить о чем-нибудь, чего давно хочет?
Но работа прежде всего.
Как только служанки закончили кормить, Юми встала и направилась к выходу. Чхэюн и Хванчжи открыли дверь ее личной кибитки. Юми глубоко вздохнула и спустилась на залитую солнцем землю, сунув ноги в деревянные сандалии.
Служанки немедленно подскочили и раскрыли огромные веера, чтобы скрыть ее от чужих взоров. Само собой разумеется, что жители деревни собрались поглазеть на Избранницу.
Эту страну – королевство Торио – озаряло громадное солнце цвета обожженной глины. Оно было больше и ближе вашего солнца, и на нем были заметны разноцветные пятна, делая светило похожим на кипящую, пузырящуюся похлебку с пенкой.
Кроваво-красное солнце окрашивало ландшафт… в самые обычные цвета. Мозг – хитрая штука. Стоит вам пробыть здесь несколько часов, как вы перестанете замечать, что все оттенки чуть краснее привычного. Но в первые минуты по прибытии зрелище, конечно, будет завораживающим. Словно все вокруг только что вытащили из гончарной печи.
Прячась за веерами, Юми прошла через деревню к холодному роднику. Там она развела руки в стороны и позволила служанкам раздеть себя, чтобы…
Чтобы…
Юми задумалась. Было что-то странное во всех этих процедурах. Что-то неправильное. Не так ли?
Чего-то не хватало.
Она открыла рот, чтобы спросить об этом, но прикусила язык. Чхэюн и Хванчжи решат, что плохо выполняют свою работу, если она сейчас с ними заговорит. Но чем дольше длилось омовение, тем более странно ощущала себя Юми. Она постоянно косилась в сторону, ожидая увидеть рядом в источнике…
«Кто-то должен здесь быть», – невольно подумала она.
Это было бы ужасно. Стыдно. С чего ей желать, чтобы кто-то наблюдал, как она моется?
Поэтому она закрыла глаза и предоставила служанкам выполнять их работу.
Осерчав, Художник разрушил каменную башенку. Как и в прошлый раз, Пелена не сдвинулась с места. Неоднородная стена тьмы оставалась безразлична к его посредственным конструкциям.
Он пробовал медитировать, как учила Юми, но стоило закрыть глаза, и он вспоминал ее лежащей на земле, пожираемой ужасом. Вспоминал мольбу в ее взгляде и никак не мог успокоиться.
Произошедшее никак не укладывалось в голове. Может, мудрецы выкинули какой-то фокус? Не может Юми… Не может Юми быть кошмаром…
А если все-таки может, что это означает? Неужели он влюбился в порождение собственной фантазии? Случалось, что художники влюблялись в свои картины.
Нет-нет, Юми была реальной. Была…
И он решил ей помочь.
Хотя не знал как.
Художник заставил себя открыть глаза и схватил мешок собранных по дороге камней. Успокоив рваное дыхание, снова начал строить. С каждым положенным камнем он вспоминал о Юми. Она бы гордилась его башней из двенадцати камней неодинакового размера. Это была настоящая башня, а не просто груда.
Но Пелена не шелохнулась. Она кланялась Юми, но Художника
Он сел на пятки и поник.
– Пожалуйста, – прошептал Художник. – Я всего лишь хочу снова ее увидеть. Хочу помочь ей…
– Никаро? – окликнули его.
Он обернулся и увидел Аканэ.
– Никаро, – повторила она (низким стилем), приближаясь. – Где тебя носило? Кажется… – Она нахмурилась, увидев его лицо. – Ты что, плачешь?
Художник неуклюже поднялся, повалив свою каменную башню.
– Никаро? – Аканэ попыталась его остановить. – Что ты опять натворил? Где Юми?
Не в силах возразить на очередные обвинения, он подхватил мешок с камнями и побежал прочь, скрывшись в ночи.
Вскоре служанки привели Юми к святилищу среди парящих деревьев, то и дело стукающихся друг о друга. Юми вновь замешкалась. Место казалось ей знакомым. Почему? Она никогда не бывала в этом городке. Каждую ночь ее перевозили в новый.
Служанки встали. Выглядели они обеспокоенно, но не осмеливались заговорить с ней, чтобы не опозорить. Юми двинулась дальше. К своему изумлению, она увидела у святилища человека.
– Лиюнь? – окликнула она. – Что-то случилось?
Обычно Лиюнь не появлялась, пока Юми не заканчивала молитвы и медитацию.
– Избранница, – с поклоном обратилась к ней Лиюнь, – я лишь хочу уведомить вас, что мы миновали Ихосен и вместо этого прибыли сюда.
– Ихосен?
– Город, где планировалась следующая остановка. – Лиюнь потерла висок. – Не помню, почему изменился маршрут. Подумала, что следует сообщить вам.
– Безусловно, вы поступили мудро, – с поклоном ответила Юми, хотя была сбита с толку.
С чего вдруг Лиюнь решила ее предупредить? Прежде она вообще не упоминала посещаемые населенные пункты.
– Также я должна предупредить, – продолжила Лиюнь, – что вечером, скорее всего, не смогу вас наставлять. По окончании ритуала вас проводят служанки.
– Лиюнь! А как же распорядок?..
– Я знаю, Избранница. – Лиюнь с почтением поклонилась. – К сожалению, меня вызвали по другому делу. Не слишком хорошо помню по какому, но совершенно точно по важному. Я должна кое с кем… разобраться. Выполняйте свою работу. Увидимся завтра.
Юми проводила Лиюнь взглядом. Что за странный разговор?..
Лиюнь остановилась и обернулась. Казалось, она хотела что-то добавить, но вдруг задумчиво наклонила голову, как будто забыла.
Спустя несколько секунд она ушла.
Юми вспомнила, что не спросила о самом важном. Ей хотелось съездить на праздник в Торио. Это было бы…
…скучно? Почему она вдруг почувствовала, что это было бы скучно? Она еще несколько недель назад твердо решила попросить о поездке, но теперь ей почему-то все равно.