Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
– Готова спать? – спросил он.
– Поесть бы сначала, – ответила Юми. – Я ведь не ужинала.
Он кивнул.
– Я запомню эту карту и попробую ее воспроизвести. Это недолго. Потом отправимся в твою страну и все исправим раз и навсегда.
Юми кивнула в ответ и направилась в зал, пользуясь удобством длинной привязи. Виньетка вышла следом, решив, что слишком надолго оставила клиентов, и вновь приняла руководство рестораном. Юми уселась в уголке, наблюдая, как Масака присоединилась к остальным художникам. Те заметили Юми и помахали ей.
«Все
Возможно, она больше не увидит этих людей. Это ее последняя возможность побыть обычным человеком, а не воплощением надежд и потребностей целого народа. Поэтому она встала из-за стойки и направилась к компании.
– Юми, Юми! – сразу обратился к ней Тодзин. – Посмотри! – Он напрягся, демонстрируя… шейные мышцы? (Юми даже не задумывалась о том, что у людей в шее есть мышцы.) – Как тебе?
– Твоя голова кажется маленькой, – ответила она и тут же покраснела, почувствовав, что ее слова прозвучали грубо.
Но Тодзин расплылся в улыбке:
– Спасибо!
Аканэ сидела рядом и с отсутствующим видом слушала болтовню Иззи. Разумеется, о сериалах.
– Оказалось, что он никуда не уехал, – говорила Иззи. – Он только намеревался, потому что его злой брат ему угрожал.
Юми затаила дыхание.
– Ты же говорила, что его брат умер, – заметила Аканэ.
– Так он и умер! – ответила Иззи. – Он подстроил все это еще до смерти! Использовал людей, которым неведома честь ронина.
– Значит, – прошептала Юми, – господин Асината вернулся?
– Там была дополнительная серия, – сказала Иззи, – которую не объявили заранее. – Она вскинула палец. – Это доказывает мою теорию о значимости сериалов. Я начала писать книгу о том, как они укрепляют психическое здоровье.
– А что с твоими… – Тодзин нахмурил лоб, – сериалогороскопами, или как их там?
– Да ну их, – ответила Иззи. – Я решила стать критиком. Так я точно прославлюсь!
Масака поудобнее расположилась на стуле. Юми видела, что она довольна, хоть и молчит. Юми понимала, каково это – почувствовать себя своим, изначально будучи чужаком. Найти друзей после долгих лет одиночества.
– Жаль, что я не встретилась с вами раньше, – произнесла Юми, сдерживая слезы.
– Это все твой брат виноват, – ответил Тодзин. – Мог бы познакомить нас в любой момент. Но нет, он тебя позвал, только когда ему понадобилось, чтобы за него его работу делали.
Юми вдруг почувствовала жаркую злость.
– Удивлена, что он ее вместо себя на занятия не отправил, – добавила Аканэ. – Раз уж ему так хотелось дурака валять, мог бы…
– Вы (низким стилем) вообще не знаете Никаро! – Юми взвилась на ноги.
– Мы прекрасно знаем, как он поступил с нами, – ответила Иззи.
Тодзин кивнул.
– Я в курсе, что он доставил вам неприятности, – сказала Юми. – Понимаю, вам было тяжело. Но вы хоть раз задумывались, как тяжело было ему?
– Ему? Тяжело? – переспросила Аканэ. – Да он в прямом смысле сидел и ничего не делал.
– Я на собственном опыте убедилась: нет ничего хуже, чем желать исправить содеянное, но не иметь такой
Ребята отвели глаза. Все, кроме Аканэ. Та приблизилась к Юми.
– Юми, мы бы от него не отвернулись, – тихо сказала она. – Мы дружили с ним не потому, что хотели извлечь из этого выгоду.
– А вы ему об этом говорили? – спросила Юми. – Задумывались о его чувствах? Скажи честно: ты уверена, что он обманывал вас из злых побуждений? Думаешь, ему нравилось сидеть в одиночестве и глядеть в стену, отчаянно пытаясь найти способ не подвести вас? Оправдать ваши надежды?
– Ему следовало во всем признаться, – сказала Аканэ.
– Согласна, – ответила Юми. – Он это понимает. Я это понимаю. Ты понимаешь. Мы все (низким стилем) понимаем! Но он не признался. Так получилось. Конец. Прости. – Она вздохнула, и ее гнев улетучился, как последние брызги из засыпающей паровой скважины. – Вы были друзьями. Он вас подвел. Испортил вам жизнь. Но справедливо ли, по-вашему, перекладывать ответственность за вашу жизнь на него одного?
– Не могу сделать вид, что не обижен на него, – тихо произнес Тодзин.
– Понимаю, – кивнула Юми. – Но Никаро по-прежнему ценит вас – я это вижу. Сделанного не воротишь, но он хороший человек, и он очень старается. Я не призываю забыть о том, что он натворил. Но может, вы попробуете не подшучивать над ним и не ерничать, а… понять? В тот день, когда Соннадзор отказал, Никаро потерял все. Все его мечты и надежды рухнули. Он перестал любить то, чем занимался. Но мне кажется, больнее всего ему было потерять друзей.
Она посмотрела в глаза каждому, и каждый отводил взгляд, не споря с ней. Аканэ сделала это последней.
– Спасибо, – сказала Юми, – за доброту, что вы проявляли ко мне со дня нашего знакомства. Я искренне это ценю. Но мне пора уезжать. Поэтому прошу, поделитесь этой добротой с тем, кто нуждается в ней больше моего.
Она поклонилась со всей возможной церемонностью, словно прощалась с духами. Затем повернулась к вышедшему из кухни Художнику.
– Идем. – Она направилась к выходу.
– А как же ужин?
– Аппетит пропал, – ответила Юми. – Ты прав, пора с этим заканчивать.
Глава 34
– Избранница, я принесла все, что вы просили, но ума не приложу, зачем вам это. – Лиюнь с сонными глазами склонилась перед Художником в святилище. – Вы продолжаете совершать весьма несвойственные вам поступки.
Художник сел поудобнее, прислушался к шелесту и тихому стуку сталкивающихся деревьев, напомнивших ему ярмарочную толпу. Прежде он был весьма суров с этой женщиной, но теперь как будто начал ее понимать.