Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
В четвертом поколении? У него, должно быть, весьма одаренные предки. Или…
Да, в этом смысле Художник был непробиваемее двери банковского хранилища. Но замок открылся с помощью трех пропусков, и наш герой вытаращил глаза.
– То есть в Соннадзор попадают благодаря связям? – прошептал он.
– Как же еще? – хмыкнул Хикири, наконец уводя Художника. – Это очень престижно. Не столько работа, сколько статус.
На его лице промелькнуло сожаление. Очевидно, он повидал не одного молодого художника,
– А кто же тогда борется со стабильными кошмарами? – спросил Художник.
– Они и борются, – ответил Хикири. – Вот только главную работу делают хорошо обученные сподвижники. – Он утешительно улыбнулся Художнику. – У вас с друзьями хорошая профессия. Радуйтесь. А мы изловим твой стабильный кошмар.
– Но как же армия кошмаров? – ответил Художник. – Хикири, я не вру. Они идут…
Хикири ему не верил. Оно и понятно: с чего бы верить в такой бред? Художник ломал голову, как бы доказать свои слова, но Хикири уже настойчиво выталкивал его за порог. Кивнув на прощание, бородач захлопнул дверь.
«У меня никогда не было шансов попасть к ним, – оцепенело подумал Художник. – Как бы хорошо я ни рисовал, как бы ни старался, меня бы все равно не приняли. Я никто. Деревенщина. Нам с ребятами ничего не светило».
В другой ситуации такое откровение могло бы стать главным в жизни Художника. Но в тот день оно померкло перед другим, еще более ошеломляющим откровением. Ему предстояло в одиночку спасать город от уничтожения.
Глава 38
Юми выскочила из кибитки в ночной сорочке и сандалиях, бешено тараща глаза. Она вспомнила. Все, начиная с того, как Художник оказался в ее теле, и заканчивая тем, как его оттуда принудительно выселили. События последних тридцати дней вновь обрели четкость.
Ирония в том, что только этот фрагмент ее жизни содержал в себе смысл. Кто она, Юми? Происходит ли все наяву? Она чувствует кожей теплое солнце, видит высоко в небе кружащие растения. Воздух влажен от испарений скважины, слабо пахнет серой. Чему из этого можно доверять? Или ничему?
Она прошлась по опустевшему городку. Куда подевались жители? Почему все вокруг кажется брошенными декорациями из сериала?
Юми подобрала камень и, клацая сандалиями по камням, направилась к ритуальной площадке.
Пора проверить идею Художника. Найти машину и хорошенько по ней врезать. Может, она сломается.
Но у ритуальной площадки Юми не увидела шатра. Ни мудрецов, ни машины. Неужели все это тоже была иллюзия?
«Нет, – подумала она, разворачиваясь. – Машина в самом деле что-то сделала с Художником. Она настоящая».
Наверное, мудрецы ее увезли. Но во сне Юми слышала их разговор: они грозились применить машину к Юми. Значит, машина должна
Юми двинулась прямиком сквозь дома.
У нее получилось. Стены были иллюзорными. Юми, по сути, тоже. Все было из… ну, из чего там состоят кошмары? А вот камень в ее руке, очевидно, был настоящим – по крайней мере, он не захотел проникать сквозь стену вместе с Юми. Когда она потянула сильнее и все-таки протащила его внутрь, стена развеялась в дым, но через миг вновь приобрела вид отесанных камней, надежно скрепленных глиной из гейзера.
Поиски не затянулись. В городе было мало домов, и Юми один за другим проходила через них, пока не нашла машину в жилище старшего судьи. Страшное многорукое устройство тихо продолжало свою работу, складывая камни только двумя руками, при этом тихо вибрируя.
Мудрецы тоже были там. Четыре кошмара, в которых лишь отдаленно проглядывали человеческие черты. Смутные, как тени в облачный день, они сливались с мраком в углах и за мебелью. Когда Юми вошла, они изумленно повернулись, дав ей секундное преимущество.
Юми бросилась к машине, замахнувшись камнем. Она помнила, где находится рубильник: приметила его в тот уже далекий день, когда вместе с Художником спасалась бегством на летающем дереве. Она наносила удар за ударом обеими руками: разбила крышку, обнажила механизм, с криком расколошматила его, выплескивая накопившееся за всю ее жизнь напряжение. Как будто паровую скважину прорвало после девятнадцати лет безмолвия.
Машина издала тихий скрип, похожий на болезненный стон. Из передней панели, куда била Юми, повалил белый искристый дым. Затем конечности замерли, вибрация прекратилась, внутри корпуса погасли огни.
Юми выронила камень и упала на колени. У нее получилось!
– Девочка, – спросил старший мудрец, – ты что вытворяешь?
– Выполняю волю духов, – ответила Юми. – Уничтожаю машину. Спасаю нас всех.
– Ты думаешь, что вот это и есть машина? – спросил мудрец. (Рта у него не было, но темная голова покачивалась и чуть расплывалась, когда он говорил.) – Дитя мое, нами повелевает не эта вещица. Это лишь почка на дереве.
Юми обмякла. В глубине души она это понимала. Она слышала разговоры мудрецов и могла сложить два и два. Есть другая машина. Прамашина.
– Где она? – спросила Юми.
Старший мудрец не ответил. Он приблизился; остальные – за ним. Но Юми и сама догадалась.
– В Торио? В столице? – спросила Юми. – Фестиваль. Вы включили ее на фестивале?
– Да… на фестивале, – нерешительно ответил другой мудрец. – Тысячу семьсот шестьдесят три года назад. В тот день мы собирались подарить нашему народу силу духов.
– Но машина вместо этого принялась выкачивать энергию из нас, – добавил третий. – Из наших душ. Нашу жизненную силу.