Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
Зевнув, сподвижник пригласил Художника войти. Художник боялся, что никого из Соннадзора не окажется на месте, что все уже прочесывают город в поисках стабильного кошмара, но ему повезло – они то ли вели совещание, то ли опрашивали информаторов.
Несмотря на ужас происходящего, Художник испытал восторг, попав к ним в штаб-квартиру. Даже мимолетное знакомство с этими спецами вызывало у него благоговейный трепет, который только усилился, когда он вошел в гостиную и увидел не одного, а сразу троих штатных сотрудников. На них
Художник вытаращил глаза.
Штатные сотрудники играли в настольный теннис. Точнее, играли двое – мужчина и женщина. Третий, развалившись в кресле у хионного приемника, смотрел «Время сожалений». Были тут и многочисленные сподвижники; они занимались, как предположил Художник, разнообразной официальной деятельностью. Кто-то читал. Кто-то вел счет теннисной игре. Кто-то… гм… спал.
«Отдыхают, – сказал себе Художник, – между тяжелыми рабочими сменами».
Помнится, он сам объяснял Юми важность отдыха.
Женщина – участница теннисного матча – повернула к нему голову.
– Хикири, еду привезли? Я заказывала жареные… – Тут она заметила Художника и нахмурилась.
– Этот парень утверждает, что видел стабильный кошмар, – объяснил провожатый. – Прибежал к нам со всех ног.
– А-а… – бросила женщина, явно разочарованная. – Хорошо. Хикири, возьми у него показания. Поставь метку на карте. У нас вообще карта есть?
– Где-то в сумке валяется, – ответил сподвижник, читавший книгу в углу. – Сейчас принесу.
– Запиши точный адрес. – И женщина продолжила игру.
– На город движутся сотни кошмаров, – отдышавшись, доложил Художник. – Так мне сказал тот кошмар. Готовится вторжение, как в Футиноро. С запада. Вы должны защитить город!
Женщина переглянулась с коллегами. Ее партнер по игре закатил глаза. Второй сразу же снова уткнулся в экран.
– Армия кошмаров. – Женщина отошла от стола и приблизилась к Художнику.
– Прошу, поверьте мне, – сказал тот. – Умоляю!
– Ты художник? – указала она на его униформу.
– Да. Это я первым обнаружил стабильный кошмар.
– Вижу, ты парень целеустремленный, – сказала женщина. – Хочешь попасть в Соннадзор, да?
– Всю жизнь трудился, чтобы попасть, – ответил он. – Но… не подошел. Поэтому без вас нам не справиться. Только вы можете спасти город. Кошмары пойдут на штурм – быть может, уже скоро!
– Разберемся, – ответила женщина (высоким стилем). – Ты молодец. Спасибо за предупреждение. Продолжай в том же духе, и, возможно, тебя примут в Соннадзор. – Она энергично хлопнула Художника по плечу, кивнула своему бородатому сподвижнику, и тот за руку повел его к выходу.
Художник, впрочем, не хотел уходить. Женщина из Соннадзора вернулась к игре. Может… так она медитирует?
Думаю, вы все поняли быстрее, чем наш Художник. Возможно, вспомнили расхожую фразу о том, что герои никому не нужны. Она в разных вариантах известна
Я с ними не согласен. Надежда – великая вещь, а герои нужны, чтобы вдохновлять людей. Отчасти поэтому я рассказываю вам все эти истории. Впрочем, умейте отделять историю и то, как она на вас повлияла, от прототипа. Смысл искусства – а истории тоже искусство, даже те, в которых говорится о реально существующих людях, – в том, как оно влияет на вас.
Герой становится героем, когда вы начинаете воспринимать его как такового. Когда он соответствует тем идеалам, что делают вас лучше. Человек, ставший прообразом этого героя, в некотором смысле равен книге или картине. Он сосуд. Ампула, полная вдохновения для личностного роста.
Не заставляйте людей соответствовать вашим ожиданиям и фантазиям. А если вы сами однажды окажетесь в положении Художника, если ваши идеалы начнут рушиться, не следуйте его примеру. Не терпите. Уходите и бинтуйте рану, не позволяя лишний раз провернуть в ней клинок.
– Идем, – сказал Художнику Хикири, дергая за руку. – Расскажешь мне все, что видел.
– Она серьезно? – спросил Художник. – Меня и правда могут принять в Соннадзор? Еще не поздно?
Хикири потер виски. (Он проделывал это столь часто, что я никак не возьму в толк, почему на висках не было мозолей. Побочный эффект от постоянного сотрудничества с Соннадзором.)
– Тебе нравится работа художника? – тихо спросил Хикири.
– Вроде бы, – ответил Художник.
– Хорошая работа, – согласился Хикири. – Стабильная. Уважаемая. Не слишком опасная. Радуйся.
По его тону Художник все понял. «Без шансов, пацан». Разумеется, у него не было шансов; он давно это знал. Глубоко вздохнув, он все равно решил попроситься в Соннадзор, но вместо этого произнес другое.
– У меня есть друзья, – сказал он. – Отличные художники, надежные. В школе мы все верили, что меня возьмут в Соннадзор, а они станут моими сподвижниками. Я их подвел. Оказался недостаточно хорош. Несправедливо, что они пострадали из-за того, что я плохо рисовал. Думаете… их еще могут взять сподвижниками? Ваши руководители ведут набор?
Хикири озадаченно покачал головой.
– Так ты надеялся попасть в Соннадзор? Должно быть, ты умелый художник. Был лучшим в классе?
– Вроде бы, – ответил Художник. – Почему вы так на меня смотрите?
Хикири указал на женщину за теннисным столом:
– Знаешь, кто она?
Художник помотал головой.
– Тесуака Татоми, – прошептал Хикири. – Дочка сенатора. – Он указал на ее партнера по игре. – Сын главного инвестора нового университетского корпуса. – Затем перевел палец на третьего, у приемника. – Потомственный член Соннадзора. В четвертом поколении.