Юнда. Юдан

Радиенко Дарья Александровна

– Они здесь самые крутые, что ли?
– изумился штурман, снова перечитывая выданную Тиферет надпись.

– Они одни из самых крутых в Обозначенной Вселенной, - вздохнул Хирой, побарабанив пальцами по краю консоли.
– За ними последнее слово в колонизации планет и именно они решают, насколько планета разумна. В смысле, можно ли отдавать ее на колонизацию и разработку, или оставить для самостоятельного развития.

– Я чувствую женскую эмансипацию, - заметил Муха.

– Эмансипация - это освобождение от зависимости, - напомнил Хирой, - отмена ограничений, уравнение в правах и все такое. Кажется, это не совсем то, что происходит сейчас.

Он

поднялся, с хрустом потянулся, выпрямляя затекшую спину.

– Идем. За неповиновение наверняка предусмотрены наказания. Как это всегда бывает.

– Почему нами командует сатен?
– поинтересовался Муха, тоже поднимаясь.
– Женщина сатен?

– ОССРП - общевселенская организация, - отозвался Хирой и помрачнел.
– Именно они занимались делом Каталана.

Наблюдатель Рамке сбежал со смены пораньше, потому что хотел заскочить в санузел до того, как нужно было собираться в столовой. Собираться где бы то ни было он ненавидел. Рамке был любопытен и неусидчив, поэтому на скучных собраниях он всегда страдал, скучал и разглядывал остальных собравшихся. На орбитальной станции Тиферет Рамке знал уже всех, и разглядывать их по новой ему было не интересно. По-крайней мере наблюдать за копошением маленьких точек на песчаной поверхности Юдана было в тысячи раз интереснее.

На полу у рубки наблюдателей лежала цепь. Рамке был очень хорошим наблюдателем и мог поклясться, что раньше никакой цепи здесь не было. На Тиферет вообще было очень мало бесхозных вещей, во многом - благодаря любопытному Рамке.

Цепь была толстой, с круглыми звеньями примерно в палец толщиной, сделанной из темного, отливающего желтизной металла. Рамке огляделся, прикидывая, не появится ли из-за угла хозяин цепи, но в коридоре было пусто. Наблюдатель удовлетворенно кивнул, наклонился и сгреб "добычу", взвесил в руке. Цепь была слишком крупной, чтобы ее было удобно переносить в руках, но неожиданно не тяжелой.

До санузла Рамке не дошел.

Цепь вдруг потяжелела в руке, оплела запястье жгутом, сжалась, Рамке пошатнулся, почувствовав, как темнеет в глазах, попытался сбросить жесткие железные звенья и чуть не заорал, когда увидел, как пульсирует цепь, намертво присосавшись к коже. Наблюдатель не смог закричать - пропал голос. Он дернул было цепь, но она держала намертво, и от прикосновения к металлу звеньев пальцы начало рвать и жечь. Рамке отдернул свободную руку и подумал, что надо дойти до Александра, прямо сейчас, и тогда врач-андроид снимет страшную цепь и все снова будет хорошо, но ноги подкосились через несколько шагов, неровных и тяжелых. Наблюдатель попытался устоять, цепляясь свободной рукой за стену и мучительно перебирая в уме все, что ему еще надо будет сделать: сначала к Александру, потом на собрание, потом - Альму на свидание, потом... Сердце билось все медленнее, как будто неохотно, потом перестали слушаться ноги. Рамке свалился на пол, ткнувшись носом в стык между матово блестящими плитками пола. На то, чтобы вытащить коммуникатор, у него не хватило сил. "Вот сейчас я умру", - отчетливо подумал Рамке и потерял сознание.

Умер он только через полчаса.

Сообщение от Тиферет я едва ли понял. На экране, высветившемся прямо на стене моей каюты, я увидел одно только слово, имя, и все остальные слова тут же потеряли смысл.

Ларан.

– Прогнило что-то в нашем королевстве, - заметил Эктор, поднимаясь.

Я был с ним совершено согласен, но выразить это не

мог, потому что пытался встать и при этом сохранить отчаянно сопротивляющийся коктейль Мухи в желудке. А еще я чувствовал, что что-то неумолимо изменилось, и теперь нам придется жить с этими изменениями. С тем, что Юдан обитаем, с тем, что орбитальной станцией анжеров управляет сатен, с тем, что что-то черное и страшное надвигается на нас, и мы ничего не можем с этим поделать.

Эктор поддержал меня за руку, потому что меня шатало. Против ожидания он не улыбался и не язвил, а платок Альмы убрал в карман. Я подумал, что есть что-то неправильное в том, что многие были влюблены в нее, хотя в ней не было ничего особенного, но она выбрала меня, а я, в свою очередь, не выбрал ее. Я ничего ему не сказал.

В полном молчании мы вышли из каюты.

– На что ты готов пойти?
– в рубке было пусто, и только звездная ночь за обзорным экраном то и дело сменялась гневными надписями, которые писала заговорщикам станция.

Исотр`а закрыл глаза и откинулся на спинку кресла:

– Меньше, чем через тридцать часов к обломкам вашей Ар-на-Лафар прилетит харманас, на котором, в числе прочих, будут и военные, так как первоочередной задачей у вас, как всегда, стоит разрешение возможного вооруженного конфликта. Они найдут обломки станции и - что? Правильно: полетят сюда, узнавать, выведывать и допрашивать. Что мы имеем на Тиферет? Правильно: ничего хорошего. Власть захватила дочь политика с попустительства всего на свете и с подачи ОССРП. Мало того - власть захватила дочь политика, которая знает то, что мы всеми силами должны скрыть. Ты понимаешь мою мысль?

– Конфликт, - немногословно отозвался Радецки. Он нервничал - это было заметно по тому, что сатен то и дело облизывался и теребил крепления бинтов на сломанной руке.
– Поэтому я и спрашиваю - на что ты готов пойти?

– Станцию подорвать?
– предложил Исотр`а.
– Как вашу. Взрывоопасные вещества с цепной реакцией. Они начинают действовать - и все, через несколько часов ничего не найти.

– Риск, - отозвался Радецки.
– Диверсия. Война. Так и вижу во всех сводках: две сильнейшие расы Обозначенной Вселенной не смогли сдерживать вражду, сжирающую их изнутри, и подорвали орбитальные станции друг друга, находящиеся на орбите планеты Юдан, с разницей в десять часов.

– Да, - согласился Исотр`а.
– Плохо. Только плохо ведь не это, - после паузы заметил он спокойно. По его глазам под хамелеоновыми стеклами очков ничего нельзя было понять.
– Ты просто не хочешь умирать. Фанатично. Чудовищно не хочешь умирать. Ты готов поубивать всех здесь голыми руками, только чтобы выжить самому. И это для тебя единственная приоритетная цель. Первоочередная задача. Все остальные отталкиваются от нее. Правда ведь, маар Радецки?

Сатен, фыркнув, отошел от консоли, на которую до того опирался поясницей, прошелся по рубке и неохотно сел в кресло напротив Исотр`ы.

– Ты обещал, что вытащишь меня, - напомнил он анжеру.
– Не смей заставлять меня просить.

– Шаттл?
– предложил Исотр`а, не ответив на претензию.
– И тогда можно подорвать станцию.

– Я не умею водить ваши шаттлы, - напомнил Радецки.
– Сможешь один?

Анжер кивнул, положил чуткие пальцы на клавиши.

"Мне нужен шаттл, лаоконоанна", - набрал Исотр`а.

"Предъявите ваш допуск", - ответила Тиферет.

Исотр`а отщелкал код, стараясь не замечать, как подрагивают пальцы.