Юнга с "Белого карлика"
Шрифт:
Ещё несколько минут команда изощрялась в ругательствах в мой адрес, которые я в данном повествовании не буду приводить. Хотя, неплохо прозвучала «гнида, ползущая по заднице выхухоли», и «блевотина старой помойной свиньи».
Наконец, зажёгся свет. Наши лица тотчас превратились в скорбные маски.
– Хочет ли кто-нибудь остаться у меня на корабле? – спросил Карлик Шнобель.
– Добычу у Зелёной бороды мы забирать не будем, пусть лопает свои алмазы на пару со старым алкашом! Но, кто окажется в моей команде, всегда будет при деньгах, потому что я – чертовски удачлив!
Абордажная команда устало отнекивалась.
– Ну и чёрт с вами!
Некоторое время понадобилось, чтобы аппаратура нашего катера заработала в полную силу.
Затем отворился люк и нас выбросило в космическое пространство.
Мы были сдержаны и старались не показывать своих эмоций.
– Что скажем капитану, ребята? – спросил Кабан.
– А ничего, - ответил Гадюка.
– Скажем, что были в плену у Шнобеля, он выпытывал у нас цель похода, но мы ничего не сказали.
– Это, если он обнаружит, что мы исчезли с экранов. Возможно, что он этого и не заметил…
– Если он вообще не спит…
– Ладно, о том, что цель операции раскрыта, будем молчать, - подвёл итог Гудвин.
Представляю довольную ухмылку Карлика Шнобеля!
10. Два инженера и два мастера – золотой «фонд» корабля
– Так значит, юнга, Карлик Шнобель клюнул на твою наживку, - капитан Блекбирд на сей раз не прятал усмешку ни в усы, ни в бороду. – Это приятное известие, клянусь щупальцами Южной Гидры! Теперь я знаю, что он непременно нападёт, и даже догадываюсь, когда! – в его руке, как по волшебству, возник стакан с ромом. – Помянем твоего отца, юнга, если бы ты не думал о нём, тебе не пришла в голову такая замечательная выдумка, - он сделал несколько глотков и вытер губы рукавом. – Но, не обольщайся, сынок. Я не знаю, он ли разобрался с «Копями царя Соломона», но… чёрная дыра!… То, что его затянуло за «горизонт событий» – это факт, который подтверждаю я лично. А оттуда ни вещество, ни свет, ни другие носители информации, не могут выйти… Никогда.
– Поверь, юнга, нам чертовски жаль его, - подтвердил Вилли Вонс. – Клянусь копчёной вырезкой альфийского мегабобра. – Он взглянул на карту звёздного неба, светящуюся на экране панели. – А у нас свои хлопоты… Надо наметить точку входа в предполагаемый МПП и думать, как будем встречать наших «друзей» по пиратскому братству…
– А ты, молодой Коллинз, ступай к инженерам. Передай обоим, что я хотел бы их видеть на Центральном посту… хотя бы раз в сутки.
Специалист по телекоммуникациям, он же главный компьютерщик Гуго Тугой-на-ухо и главный инженер корабля Вальтер Скотч были большими приятелями. Себя они считали «элитой» экипажа, «золотыми мозгами» и были рады невзначай напомнить друг другу об этом важном факте, а также выпить по такому случаю не реже трёх раз в день. Разумеется, втихаря.
Гуго частенько ходил в пиратские походы и считался в экипаже «своим парнем». Своё прозвище он заработал в результате частичной потери слуха, которую потом восстановили мастера Винтинг и Шпунио, соорудив для «компьютерного гения» миниатюрный слуховой аппарат. А произошло несчастье во время стычки с пиратами- «гоблинами». Те повадились отнимать добычу у возвращающихся из экспедиций своих собратьев по пиратскому ремеслу. Гуго решил, что наяву уничтожать гоблинов так же легко, как и в компьютерных играх, поэтому напросился в штурмовую группу. Он в корне изменил своё мнение, когда
Я не мог не зайти к Олли, чтобы узнать, в каком закутке нашего корабля можно отыскать главного компьютерщика. Босоножка находилась одна и в своём обычном виде: кофе, сигарета и наушники. Увидев меня, она улыбнулась.
– Чьи секреты разведываем? – осведомился я по-свойски.
– Тебе, как спасителю абордажной команды, можно довериться, - ответила она. – Просматриваю сайты Карлика и Бормотухи. Много полезной информации. Я её сразу перевожу на ЦП. Пусть изучают и анализируют.
– А что вообще интересного в виртуальном мире?
– Да много чего,… - она взглянула на меня как-то странно, даже загадочно. – Смотря, что тебя интересует.
– Меня интересует всё! Особенно место, где может скрываться твой шеф Гуго от капитана.
– Он у своего друга Вальтера. Наверное, пьют ром и играют в карты…
– Да что ты говоришь! Уж задам я им трёпку, - погрозил я кулаком невидимым нарушителям дисциплины и повернулся к выходу.
– Роберт, - остановила меня Олли тихим голосом.
– Да, - повернулся я к ней.
– Не знаю, стоит ли тебе говорить…
– Говори! Стоит, - я попытался изобразить самую дружелюбную улыбку.
– Знаешь, - она замялась, - иногда мне кажется… Думаю, ты должен это знать,… - она опять замолчала, как-то виновато поглядывая на меня своими зелёными огоньками из-под ресниц.
– Что, Олли?
– Иногда мне кажется, что твой отец жив, Роберт…
Минуту я смотрел на неё, не в силах пошевелиться.
– И это не простые фантазии, - продолжила она. – Я, конечно, понимаю, что несу полнейший бред…
– Успокойся, Олли…
– Я пока не могу объяснить, но в сетях иногда появляются сообщения, характерные для тех, что посылал твой отец… И, кроме этого,… там стоит его «электронная подпись»… Только откуда они идут, я никак не могу понять. Порой, я думаю, что схожу с ума, что этого не может быть, потом даже успокаиваюсь, сочтя это за обычное переутомление,… и вдруг «натыкаюсь» на очередное сообщение…
– Но, из чёрной дыры…
– Да, это невозможно… Я не знаю, что и думать…
– Ладно, - я повернулся к выходу. – Но мы ещё подумаем над этим…
Её слова проникли в моё сознание и на некоторое время вытеснили остальные мысли. То, что Олли иногда «встречает» в сетях сообщения от моего отца, и то, какую роль сыграли мои слова о нём, вырвавшиеся спонтанно и буквально ниоткуда в беседе со Шнобелем, наводило на кое-какие мысли… А вдруг, мой отец и вправду жив!? Вдруг он как-то проникает моё сознание и сознание Олли и хочет передать какую-то информацию?...
В коридоре я повстречал Боба по прозвищу Отпечаток. Зная, что он руководит СиЖи и подчиняется Вальтеру Скотчу, я напрямик спросил его, не может ли он подсказать, где найти вышеупомянутого господина. Боб был довольно рослым и упитанным человеком. Минуту он разглядывал меня с двухметровой высоты, а я мог видеть только его широкую грудь, на которой висел золотой православный крестик, и, наконец, ответил: