Юся и эльф
Шрифт:
Нельзя думать о том, что происходит за моей спиной.
Мертвецам уже не больно.
В городе царили тишина и покой, и странно было слушать эту тишину, зная, что происходит на кладбище. Я несколько раз останавливалась, проверяя, не растворились ли нити силы. А то ведь вышнее благословение, конечно, вещь хорошее, но не поломало бы оно нам коварный наш план.
Но нет.
Остаточные эманации мощного и темного, что сама тьма, заклятья ощущались в воздухе, заставляя этот воздух опасно
Запоздало подумалось, что если где-то рядом имеется лежка тварей потусторонних, то они всенепременно очнуться ото сна. Я должна была предвидеть и… и поздно.
Эль вдруг прижал меня к забору. А мимо бодро прогрохотал отряд городской стражи. И еще один… я слышу топот многих ног. Крики, которые растревожили ночь.
— Идем спокойно, не слишком быстро, — Эль взял меня под руку, а чертова кольчуга вдруг решила, что самое время стать снова платьем. И не просто, а длинным, в пол… хорошо, что без шлейфа. В платье со шлейфом грабить чужой дом должно быть совсем неудобно. — Вот так… хорошо… тебя почти совсем не видно.
Он накинул мне на голову отросший капюшон, который мягко лег на волосы, и я сама натянула его поглубже. Если не видно, то хорошо, то правильно.
Несколько раз мы останавливались, пропуская очередной отряд.
Да они не просто некромантов подняли! Я заметила пару знакомых огневиков. И воздушника, что приплясывал от нетерпения, явно готовый совершать подвиг.
Надеюсь, голову ему не свернут.
Хороший парень. И пончиками со мной делился. И вообще… не свернут. Разве что свои. Мертвецы, они безобидны, куда безобиднее живых.
Мы успели как раз вовремя. Ворота распахнулись, выпустив папеньку. Верхами пошел. Черный жеребец в посеребренной сбруе смотрелся весьма роскошно.
И глупо.
Зачем брать коня туда, где мертвецы? Лошади пугливы, а в страхе совершить способны любую глупость. Или… он подозревает?
Я прикусила губу.
А отец вдруг натянул поводья, заставив несчастного жеребца подняться в свечу. Оглянулся. И на мгновенье почудилось, что он меня видит.
И знает?
Знает.
Но… уходит? Почти приглашение войти. И значит это, что входить ни в коем случае нельзя.
— Ты… тоже это заметил? — тихо спросила я, когда цокот копыт растворился вдали. — Он ведь не идиот, да? Он понял, что это все устроено специально и… и как нам быть?
Эль пожал плечами.
— Действовать по плану?
Почему-то мысль больше не казалась удачной. По плану… по плану мы вдвоем стоим и ждем, пока великий вор прогуляется по папенькиному дому и вынесет оттуда заветную коробочку. После чего мы быстренько совершим ритуал, поспособствовав воссоединению демона, и уберемся из города, оставив папочке Эля сомнительную честь разгребать последствия.
— Я не уверена, что его выпустят… а вместе у нас будет шанс, — я погладила рукав кольчужного своего наряда. — Именно. Мы… должны. Я должна. А ты…
—
Я кивнула.
Конечно, вместе… и подумалось, что жили мы недолго, но вполне себе счастливо, а умрем так и вовсе, быть может, в один день. Такая вот счастливая сказка, да…
Просто на слезу прошибает от умиления.
Но я шагнула к дому. И Эль со мной.
Мы пересекли пустую улицу, чтобы остановиться у ограды, по которой вились нити защитных заклинаний. А сложные. И… я не была уверена, что справлюсь с ними, но вынырнувший из темноты лич приоткрыл шкатулку, и кривоватая ручонка внутри цепко ухватилась за эти нити.
Мгновение и от заклинаний ничего не осталось, а по решетке поползли пятна ржавчины.
— Времени у нас мало, — я была уверена, что папенька предусмотрел что-нибудь на подобный случай. И сейчас он, получив сигнал, понял, чьих рук было представление на кладбище. А стало быть, несется к дому со всех ног.
И принесется быстро.
Да.
А потому я просто толкнула калитку и вошла. Быстрым шагом преодолела расстояние, отделявшее меня от дома. По ступеням и вовсе поднималась бегом. И открытой двери не удивилась. Переступила через тело дворецкого, который и в смерти своей выглядел в достаточной мере степенным. Правда, кожу уже тронул тлен, и к утру тело осыплется жирным черным пеплом.
Служанка лежала у основания лестницы, что вела на второй этаж, и уж она-то умиротворенной не выглядела. На мертвом лице застыло выражение величайшего ужаса.
— А так оно и задумывалось? — тихо поинтересовался Эль.
— Нет, — я покачала головой. Что бы в доме ни произошло, случилось это не так давно. Тело было еще теплым. И сохранило остатки эманаций силы.
Очень темной.
Очень горькой.
Очень опасной.
Лич присел на корточки и зашипел.
— Что, тоже не нравится?
— Убить.
— Это да, — согласилась я. — Не знаю, что за хрень, но убить придется…
Мы поднялись на второй этаж. Смутно знакомый коридор, все же восприятие крысиное весьма отличается от человеческого. И новое тело. Я просто переступила через него.
Двери.
И снова.
И чьи-то ноги, медленно исчезающие за порогом комнаты. Шипение лича, которому отвечали таким же низким, слегка утробным. И Эль вскидывает руку, а я говорю:
— Шкатулочку верни, а то драться неудобно будет.
Что? И смотреть не надо с таким упреком. И вправду неудобно. Демон вон тоже со мной согласился, наверное, не слишком прельщала мысль стать орудием справедливого возмездися. И шкатулку мне протянули. А лич нырнул в комнату, откуда донесся слаженный утробный вой.
— Что это…
— Подружку встретил, — ответила я и потянула мужа за руку. Лезть напрямую не стоило, ибо не место людям там, где два лича пытаются выяснить, кто из них на стороне добра.
— А нам разве не надо подождать?