Ювенилия Дюбуа

Гиливеря Николай

— Простите, но это описание не моей матери. Она-то по части заглатывания членов ещё та мастерица. — Огрызнулся Тимур, отпихивая руку матери с плеча.

— ТИМУР! ПРО РОДНУЮ МАТЬ ТАК! ТЫ ХОЧЕШЬ МЕНЯ СО СВЕТУ СЖИТЬ?

— Вот это подробности! — Восхитился Гриша. — Не знал! Но да, это ЗОЛОТОВА, ЛЮБИТЕЛЬНИЦА ЗАГЛАТЫВАТЬ ЧЛЕНЫ, ОЛЬГА! — И в женщину полетел договор.

— Воу, вот так да… был бы я [ЦЕНЗУРА], обязательно опробовал… — В шутку пропищал Миша.

— Прекратите это унижение, я требую уважения! — Всё распылялась Ольга, но народ в комнате улыбался, не воспринимая её слова всерьёз. Тимур успел получить

свою порцию пощёчины.

— А вы [ЦЕНЗУРА]? — Проснулся (заинтересованный услышанным) Абсманов, обращаясь к Мише.

— А вы разве нет? — Парировал писатель.

— Так, тихо, продолжим! Следующий наш персонаж выглядит так, будто он не спал дней пять, а потом обосрался в свои штаны и ждёт наказания!

— МЫШКИН! МЫШКИН! — Федя Абсманов радостно заверещал. Затем вспомнил, что он здесь закон, поперхнулся, поправил воротник, добавив: — Извиняюсь перед Фёдором. Просто вы действительно испуганно выглядите.

— И ЭТО СОВЕРШЕННННОООООООООООО ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ! — Гриша с разворота запульнул договор Феде выше головы, да так, что бумага пролетела мимо мужчины. Он только молча нагнулся, поднимая свой измятый контракт.

— Меня это начинает раздражать. ХВАТИТ ЭТОГО ЦИРКА! — Союз Демьянович держался сдержанно, но уже с оскоблённой ноткой.

— Посмотрим… ага. Ну, тут всё просто. — Гриша не стал ничего говорить, а преспокойно передал договор Соловьёва прямо в руки.

— Благодарю, Григорий. — Отозвался ведущий, начиная бегло знакомиться с бумагами.

— Вот, то-то же. — Удовлетворённо кивнул Бунин.

— А почему Соловьёву так вежливо, а, Григорий? — Абсманов снова проявил интерес.

— Ну, во-первых, потому что Андрей сидит очень близко ко мне. А во-вторых, он мне шепнул, что если я ему кину документ, то он не будет играть роль терпилы и просто сломает мне шею. Пользуясь здравой логикой, я сделал выбор в пользу здоровья. ПРОДОЛЖИМ! Ага. Интересно, угадаете ли вы? Этот человек шлюха! Есть предположения?

— В каком-то роде мы тут все шлюхи, Григорий, учитывая тот факт, что мы продаём свою свободу слова в обмен на крупную сумму. Но, пользуясь тем фактом, что вы уж больно точечно описываете портреты людей, то смею предположить, что это вторая женщина. Дина, если не ошибаюсь. — Заключил спокойный Леонид.

— Как хорошо сказано! И это снова верный ответ!

— Не смей кидать, морячок. — Дина встала со своего места, подошла к подростку, резким движением выдернув договор.

— Последние три. Сразу зачитаю два портрета. А третий получит так, везучий ублюдок! — Подростку надоела собственная игра, энтузиазм в голосе явно пропал. — Первый портрет. Это вечно встревающий не в свои дела ебучий дед, у которого краснеет ебасосина, а второй персонаж представляет из себя сраного невысокого gomika-гномика!

— Господи, первый это вот он. — Леонид показал пальцем на Бунина. — А второй я, кто же ещё?

— КАК ЧУДЕСНО. КАК ПРЕКРАСНО! ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИНТЕЛЛЕКТУАЛ! — Гриша говорил это, смотря на Леонида Скерова, но рука с бумагой пошла по другой (заранее продуманной) траектории, угадив невнимательному Тимуру прямо в лоб. Тот только и успел ойкнуть. Вторая рука выбросила договор Леонида, который очень удачно поймал его.

Затем Гриша посмотрел на сурового Бунина, коряво взяв оставшийся договор в руки. Подросток встал со своего места, сделал пару шагов в сторону мужчины, а потом

аккуратно выпустил листы из рук, чтобы те упали на пол. — А вам, важная мистер перхоть, я кидать не буду, как и просили.

— Ах ты гадёныш! АХ ТЫ ПАДАЛЬ! А Я ЕЩЁ ЕГО ЗАЩИЩАЛ! — Союз Демьянович взорвался, не выдержав такого неуважения в свой адрес. Он резко соскочил с места, бросившись в сторону «прыща».

Мальчишка только этого и ждал. Он весело усмехнулся, начав бегать вокруг стола по часовой стрелке, чтобы всё время быть напротив разъярённого пенсионера.

Союз Демьянович всё не унимался. То он хотел обогнуть стол справа, но Гриша тут же начинал бежать в противоположную сторону. Такая же ситуация обстояла при всех потугах немолодого мужчины.

Абсманов скучающе уткнулся в телефон. Раздражающий поначалу цирк перетёк для него в ситуацию, с которой легче смириться, чем что-то начать предпринимать. Женщины пытались успокоить старика, говоря, что подросток на такую реакцию Союза и рассчитывает, но Бунин никого не слушал.

В какое-то мгновение мужчина сделал резкий выпад влево, подросток дернулся бежать, но Демьяныч, старый проказник, тут же вернулся в исходную позицию, резко подавшись вперёд через стол. Вот он стоит ногами на этом самом столе, возвышаясь над всеми. Его довольную ухмылку дополняла ярость в глазах. Гриша не на шутку стушевался. Такой ловкости от пенсионера он явно не ожидал. Только и делал, что стоял с выпученными глазами на месте, пытаясь сообразить, что же делать дальше.

На помощь неожиданно пришел Соловьёв. Он схватил Союза за штанину, прям со своего места. Да так ещё резко, никто не успел отреагировать. Андрей потянул дряхлую ногу на себя. Бунин потерял равновесие, но ведущий успел подняться на ноги, поймав грузное тельце.

Пострадавший не унимался, наоборот, ещё только больше распалившись. Начал вырываться, обкладывать Соловьёва всеми матами-перематами, которые смог вспомнить.

— Да успокойтесь вы! — Кричал на него Андрей, не ослабевая хватку. — Взрослый вы мужик, а ведёте себя как ребёнок! Не уподобляйтесь!

— ОТПУСТИ, СВОЛОЧЬ! НЕ СМЕЙ! НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА!!!!! Я ГРАЖДАНИН СВОЕЙ СТРАНЫ, У МЕНЯ ТАКИЕ ЖЕ ПРАВА, КАК И У ВСЕХ! ОТПУСТИ, КОМУ ГОВОРЮ, СУКА!

— Ну вот, приплыли. — Грустно сказал Абсманов, отрываясь от телефона. — Господа. ГОСПОДА! Мне что, снова вызывать подмогу?

— Не стоит вам этого делать. — Обратился Леонид. — У старика сердце уже того, вдруг ещё откинется, но, с другой стороны, вам придётся меньше платить.

— Мне он ещё живым нужен!

— Ещё?

— Да. Всё-таки пока вы здесь, то я несу за вас ответственность. Андрей. АНДРЕЙ! Отпустите его! А вы, Гриша, сядьте на место, хватит провоцировать людей. Хотя бы старика оставьте в покое! Всё! БРЭЙК, БРЭЙК!

5. Хитрости телевизионного проповедования

— Представители г-а говорят, что с-а движется в сторону эдема. Другие утверждают, что под эдемом подразумевается г-я камера, где в обозримом будущем человек задохнётся от новых правок. Н-ь в-и, медиа-цензура, гонения п-й р-ы и о взятом курсе — тема сегодняшней программы. — На говорившего мужчину плавно наезжала базовая камера, переходя с общего плана со зрителями в светлой студии на крупный план. — Здравствуйте, дамы и господа. Я Андрей Соловьёв, и это программа «ОВАЖНОМ».