Ювенилия Дюбуа
Шрифт:
В этой долине нет места трусам, ворам и прочим маргинальным прослойкам общества. Уже как с полвека всех негодяев предали земле, сбросив с горы Тайгет. Если бы нашелся смельчак, который смог спуститься вниз, то его взору предстали бы целые горы скелетов разных размеров. Как можно догадаться, эти останки принадлежали некогда людям, которые не имели нравственного стержня.
Неподалёку от берегов Гиреона расположилось питейное заведение. Основной фауной здесь являются рыбаки, которых приписывали к гипомейонам, либо периэкам, что было вполне справедливо. Да
Название бар носит соответствующее: «Рыба&Кость». Его двери круглосуточно находятся в движении. Отважная сотня рыбаков ловит рыбу и днём, и ночью, не давая лодкам просохнуть, и не давая скуке сломить свой дух раньше времени. Постоянный конвейер тел заполняет единственное питейное пристанище, тем самым не давая ему времени на сон и отдых.
Здесь, в этих прокуренных стенах, два хозяина. Оба седовласые гордые мужчины, которые делят одну спальню на втором этаже, отдыхая по очереди. Агис — тот, что пониже, работает за барной стойкой днём, а его чуть более высокий бизнес-партнёр Агесилай бодрствует ночью.
В такие окраины граждане Спарты заходят редко. Только раз в месяц два спартанца спускаются на корки владений своего царя, чтобы собрать подать с хозяев за право наполнять кружки крафтом.
У рыбаков же имелся свой атаман, который скупал всю пойманную рыбу, а затем, со своими подельниками, отвозил товар на воскресную ярмарку в город, где и продавал всё в два раза дороже.
Сам атаман являлся полукровкой. Поговаривают, его отец был спартанцем, который по пьяни обрюхатил немощную женщину в кустах. Гражданства атаман не получил (да и не смог бы, таких сбрасывали обычно с вышеупомянутой скалы), но зато он обзавёлся связями благодаря глупости своего папаши, за счёт чего и мог беспрепятственно проворачивать свои воскресные торги.
Жизнь на окраине шла своим чередом, никто здесь не чувствует себя ущемлённым или обиженным. Каждый находит себе занятие по душе.
Чуть севернее живёт семья потомственных рыбаков. Мать осталась с двумя сыновьями, так как муж её скончался в прошлом году. Ему стукнул сорок седьмой год, когда непонятная хворь сломила сначала его дух, а потом и его тело. Местные ведуньи говорят, что это был затяжной триппер, но их (сумасшедших) никто не слушает. В таких убогих — даже не плюют.
Отец покинул мирские земли, но оставил после себя двух чудесных сыновей: Аристида и Йоргоса. Аристид старше брата всего на год, через месяц ему должно стукнуть восемнадцать лет. Йоргос же, хоть и младше брата, но ростом вышел куда слаженней. Оба абсолютно не похожи друг на друга. Создаётся впечатление, будто мать их понесла от разных мужчин.
До того, как умереть, отец успел обучить сыновей своему ремеслу. Он успел рассказать секреты и тонкости ловли рыбы разными способами. Поэтому, после его кончины, братья стали главными добытчиками в семье.
Можно было предположить, что общее дело объединит двух родных людей, но случилось ровно наоборот. Нельзя сказать, чтобы братья всё время соперничали, но на рыбалку они ходили всегда порознь. И
Когда Йоргос и Аристид изредка пересекаются вне стен родного дома, их видят спокойно болтающими на разные темы, но никогда они не говорят на тему рыбалки. Они избегают этой темы так старательно, что если не знать юношей лично, то можно вообще принять их не за рыбаков, а за обычных бездельников.
После смерти отца Йоргос оставил себе его трезубец, как главное орудие для рыбалки. Аристид же забрал отцовскую сеть. Мальчики никогда не менялись своими инструментами. Трезубец и Сеть стали для них главной философской чертой, и главным отличием даже больше, чем внешность. Эти предметы отражались и в их характере.
Йоргос — острый на словцо. Складывалось впечатление, что и тело его заточено так же, как и его трезубец: стройное, конечности тонкие, но с очень жилистым рельефом. Даже в обычном разговоре Йоргос резко выплёвывает слова, напористо, без всяких мычаний.
Аристид, со своей сетью, наоборот, достаточно обстоятельный юноша. Каждое своё слово он строго обдумывает, прежде чем произнести вслух. Он постоянно выжидает, можно охарактеризовать его, как хорошего слушателя. Только после всех обстоятельных «ухаживаний» он собирает улов.
Несмотря на тот факт, что оба юноши такие разные — мечта у них была общая. И Йоргос, и Аристид с детства мечтали стать спартанцами. Полноценными такими гражданами и могущественными войнами этой святой земли. Ещё в детстве, возвращаясь домой с отцом, они увидели у бара двух спартанцев — гоплитов. Они увидели их могучие руки, мускулистые шеи. Они восхитились позолоченной бронёй и острыми длинными копьями.
В тот день мальчики долго не могли уснуть и втайне от родителей начали обсуждать воинов, говорить друг другу, что когда они вырастут, то обязательно станут такими же сильными и благородными, и что сам великий Император выдаст им броню и копья.
С возрастом пришло такое понимание, как принадлежность к конкретному сословию, и что им никогда не суждено осуществить свою мечту. Скорее всего, как и их отец, они так и умрут рыбаками на краю полуострова.
Настал праздник поклонения и жертвоприношения матери-земли Гере. В этот день все люди собираются у алтаря, где самые отчаянные и безумные отшельники произносят слова на непонятном языке вперемешку с дорийским диалектом, а затем перерезают овцам артерии, дабы тёплая кровь их орошала землю, тем самым снискав благословение царицы на хороший урожай.
Вечером народ гуляет. В «Рыба&Кость» собралось очень много простых душ, но ближе к полуночи прилично набравшиеся начали разбредаться по своим конурам.
Вот за стойкой сидит подпитый Йоргос, который о чём-то сосредоточенно думает. Перед глазами, от горящей свечки, проскальзывает тень, а ещё через мгновение рядом с рыбаком кто-то садится. Йоргос медленно поворачивает голову, чтобы оценить наглеца (он втайне представляет, что это может оказаться симпатичная особа) и, увидев гостя, выпаливает: