Южно-Африканская деспотия
Шрифт:
Серега молча смотрел как люди Стефаноса отрубают носорогу оба рога.
— Ну давай, — Стефанос хлопнул его по плечу. — Может еще успеешь. Хотя я прошлый раз тоже так думал.
Бобров никак не мог вспомнить кто же из присутствовавших на прощальном, так сказать, банкете высказал эту идею. Сам он мог поклясться хоть чем, ну, или на крайний случай, хоть кем, что это точно был не он. Да и Златка с Апи могли подтвердить. Уж они-то вина точно не пили в силу беременности первой и менталитета второй. Под подозрением оставались Смелков, Петрович, дядя Вася, Андрей, Никитос с супругой и Евстафий. Из всех вышеперечисленных
Новый год новгородцы (так совпало) встречали новыми (опять совпало) трудовыми успехами и свершениями. Серега, явившийся из Кимберли с невиданной доселе добычей, взахлеб рассказывал и о самом городе, который уже вполне можно было назвать городом, потому что он имел в своем составе целых три дома, не считая нескольких сараев, загонов и навесов. Защитная стена становилась городу тесновата, и Стефанос при расставании обещал над этим подумать.
А еще Серега не преминул похвастаться, как ловко он решил проблему с водой и с транспортом и громко сетовал по потерянному в саванне мулу с припасом, лелея надежду, что Стефаносу удалось его поймать.
Дригиса от Сереги не отходила, а тот каждые два часа становился задумчивым и, ни слова не говоря, брал ее за руку и они покидали пирушку. И Златка и Апи смотрели на это с пониманием. Серега с Дригисой каждый раз пропадали по получасу. А вот в четвертый раз Дригиса не вернулась. Любопытная, непоседливая Апи не поленилась сбегать в Серегину секцию, а вернувшись, прошептала что-то на ухо Златке, отчего обе прыснули, загадочно поглядывая на Боброва. Тема, впрочем, была интересна только им, но и они скоро о ней забыли, потому что произошло типичное новогоднее событие — пришли корабли из дома.
Они, конечно, не прибыли прямо к новогоднему столу, но кто-то, отвлекшись от выпивки и закуски, узрел над морем зеленый огонь и привлек к этому явлению внимание Боброва. Ну а тот сразу опознал сигнальную ракету и схватился за голову. Дело в том, что Вован на праздники ну никак не ожидался и Бобров снял пост на мысу, чтобы люди расслабились вместе со всеми. Вот и расслабились.
Чтобы не гонять лишний раз людей, а заодно и наказать себя за расхлябанность, Бобров решил лично плыть на мыс, и лично разжечь там путеводный костер. Он восхитился своей самоотверженностью. Потом пожалел, что никто этого не видит и, соответственно, не оценит. Потом восхитился и этим тоже. А когда он, принеся забытые в спешке весла, стал отвязывать лодку, то обнаружил, что там уже кто-то есть. Эти кто-то оказались его женщинами и Златка сказала:
— Иди уже на корму, алкоголик. Рулить будешь.
А Апи отобрала у него весла и хихикнула.
И Бобров понял, что у него
До рассвета оставалось часа три. Бобров все эти три часа поддерживал костер, не только для того, чтобы обозначить Вовану вход в бухту, но и потому, что новогодняя ночь выдалась холодной, а своей курткой он укрыл спящих девчонок, которые прижались друг к другу, составив единое целое. А сам он провел время, поворачиваясь к огню то одним голым боком, то другим и отчаянно мерз.
Бобров с облегчением вздохнул, когда последняя шхуна, попыхивая дымком из трубы, прошла узкий проход, и вылил на уже и так потухающий костер припасенное ведро воды. После чего разбудил подруг. Девчонки непонимающе таращились на голого по пояс Боброва, пока не обнаружили на себе его куртку и рубашку. А вот после этого Бобров счел, что он не зря провел три часа в почти спартанских условиях, чтобы потом в полной мере оценить тот вихрь объятий и поцелуев, в который попал.
Вован был по-деловому краток. Описав парой слов свой вояж туда и обратно, он совершенно неожиданно сказал:
— Собирайся. Ехать тебе надо.
Бобров сначала даже не понял, а поняв, стал Вовану горячо доказывать, что именно сейчас он ехать никуда не может, что ту кучу народа, которую сам Вован и привез, надо разместить, трудоустроить. Обеспечить питанием, наконец. Надо строить дома (и где совсем недавно обещанный архитектор), надо строить суда, потому что одной маломерной бригантины явно недостаточно. Надо продолжать дорогу и вовремя посылать людей в Кимберли. И вообще, еще столько всего надо, что руки порой опускаются.
— Аты говоришь…
Вован все эти доводы выслушал очень внимательно и с большинством перечисленного согласился. Но заметил, что одному со всем управляться трудно, а порой просто невозможно, и что необходимо готовить толковых помощников. И почему бы не начать прямо сейчас, когда всё еще в зачаточном состоянии. И он даже может подсказать имя этого помощника, который со всем перечисленным Бобровым может, хоть и не прекрасно, но справиться.
— Это ты о Сереге что ли? — спросил Бобров недоверчиво.
— Ну вот, видишь, ты и сам знаешь, — Вован был ироничен, чего за ним сроду не замечалось.
Боброву было не до этих тонкостей и он спросил:
— Ты когда собираешься уходить?
— Не боись, — ответствовал Вован. — Время еще есть. Как только ты скажешь, что готов, мы уйдем уже на следующий день.
И Бобров ринулся в пучину дел. Но сначала он забежал к себе. Златка что-то шила, а Апи отсутствовала.
— Милая, — сказал Бобров. — Я должен срочно отплыть в поместье и у меня еще есть куча дел, поэтому думай быстро — ты со мной?
— Ага, — сказала Златка возмущенно, и даже шитье отложила. — Бобров, ты когда-нибудь воспитаешься? Как ты вообще мог подумать, что я не с тобой?
— Я должен был спросить, — смиренно ответил Бобров, откровенно любуясь порозовевшей красавицей. — Потому что я тебя люблю.
Златка улыбнулась и что-то невнятно проворчала, словно уходящая гроза над морем. Потом сказала внятно:
— Ты смотри, не вздумай вот так вот Апи спросить. А давай-ка лучше я ей скажу.
Бобров благодарно поцеловал ее в нос и убежал.