Южно-Африканская деспотия
Шрифт:
А вот утро Бобров банально проспал. Златка ухитрилась как-то ускользнуть, оставив их с Апи досыпать. С Апи было все понятно — она натерпелась, и ей отдых был просто необходим, а Бобров обиделся. Тем более, что день предстоял заполошный и надо было везде успеть. И поэтому Златку ожидало страшное наказание. А когда Бобров, приняв такое решение, стал осторожно выползать из-под одеяла, проснулась Апи. И тоже обиделась, что ее не разбудили.
Выбравшись из спальни с твердым намерением найти Златку и объяснить ей как она неправа, Бобров с Апи обнаружили, что вся усадьба, да что там усадьба — все поместье стоит на ушах. Андрей, коему полагалось еще неделю назад сдать дела и спокойно ожидать отправки, вдруг решил, что без него все встанет навсегда, и затеял
Как потом оказалось, Евстафий, сговорившись с Вованом, отправил этот взвод на одном из судов подальше от города для огневой подготовки.
— Ну и на хрена? — спросил его уже вечером Бобров. — Они у тебя что, стрелять не умеют?
— Надо, — упрямо ответил министр обороны.
Ну, Вован — тот вел себя совершенно предсказуемо. Хотя и убывал он максимум на две недели, тем не менее, собрал вокруг себя всех наличествующих капитанов и их помощников и долго им что-то втирал, а те внимали. Видимо, что-то занятное, как издалека определил Бобров, не рискуя подходить близко, потому что Вован не терпел вторжения в свою епархию.
Лучше всех, по мнению Боброва вел себя Никитос, как нарочно, прибывший с семейством аккурат к обеду. Воздав должное кухне усадьбы, он отправился в уголок таблинума, где стоял телевизор и, сделав звук потише, чтобы не мешать Златке и Дригисе, занятых подсчетами, стал смотреть фильм «Коммандо», выбранный им за то, что там язык было знать вовсе не обязательно. А Никитосовы домочадцы отправились кто куда. Петрос сразу помчался на пристань и шастал по стоящим там кораблям, приставая с расспросами к матросам. Казалось бы, молодому человеку в его возрасте больше пристало интересоваться оружием и, соответственно, приставать к Евстафию, но того не было, а оставшиеся никаких указаний не получали. Да и Петрос был малый не совсем стандартный и его первой любовью было не острое железо, а белые крылья парусов с тех самых пор, как дядька Александрос впервые взял его в свою лодку.
Сестры же, являясь брату полной противоположностью, атаковали Апи, ставшую в последнее время не только героиней складывающегося народного эпоса, имеющего, кстати, под собой вполне реальное основание, но и признанной законодательницей самых передовых течений древнегреческой моды, потому что побывала во многих городах и многое повидала. К тому же она была единственной обладательницей коллекции глянцевых журналов, регулярно поставляемых ей Смелковым, потому что Златка, после рождения сына, ко всем тряпочным делам слегка охладела. И сейчас девчонки с трепетом душевным перелистывали страницы Бог, Космополитен, Элле и других шедевров полиграфического искусства, а Апи с важным видом давала пояснения. Остров, он конечно оставался островом, но там же рядом Афины, где наверняка херсонесские хитоны не в моде. Девчонки смотрели гораздо глубже чем предполагал Бобров.
А в это самое время ихняя мамаша пропадала на кухне, выведывая у новой поварихи секрет приготовления рыбы в кляре.
В общем все оказались при деле. Бобров посмотрел, посмотрел и решил тоже особо не переживать. В конце концов все взрослые люди и должны понимать, что два с половиной тысячелетия и несколько тысяч километров это вовсе не от усадьбы до городских ворот.
Поэтому основная дорожная лихорадка началась рано утром, когда Бобров выстроил отбывающих в короткую шеренгу.
Бобров решил лично сопроводить отпускников, надеясь, что его присутствие добавит им твердости духа. Женщинам, понятное дело, понадобились акваланги, потому что ныряльщики из них были никакие. На пристани Бобров еще раз кратко проинструктировал народ и приказал погружаться в порядке очереди. На той стороне путешественников ждал бот со свешенным с кормы штормтрапом.
Когда все мокрые и довольные перебрались на палубу, Бобров перекинулся парой слов с зевающим Юркой и сполз в воду, махнув своим на прощанье. Бот развернулся и пошел на Щитовую.
На следующий день из вод бухты вынырнул довольный Смелков и, оставляя мокрые следы, направился прямиком в триклиний. Слух разнесся моментально и к триклинию стал собираться народ. Когда со стороны судоверфи примчался Бобров, широкий коридор перед триклинием уже был запружен людьми. Замотанный в широкое полотенце Юрка что-то беззастенчиво врал сидящим напротив Златке, Апи и Дригисе. Увидев Боброва, он посерьезнел, откашлялся, отпил вина прямо из стоящего на столе кувшина и сказал:
— Шеф, все в порядке. Яхта ушла. Вован доложил по радио, что он уже в нейтральных водах. Завтра до обеда они будут в Стамбуле. Так что готовьте вторую очередь.
Те, кто стояли поблизости и слышали Юркину речь полностью, передавали его слова дальше. Народ радовался и начал потихоньку расходиться. Но самые умные сопоставили его слова о скором отбытии второй очереди и то, что во второй очереди состоят все врачи. И скоро в медпункт выстроилась толпа ненамного меньше той, что выстраивалась в триклиний. Хорошо, что люди, благодаря регулярным осмотрам и профилактике, были в основном здоровы и со всеми желающими управились за день. Тем более, что оборудованию скромного усадебного медпункта вполне могла позавидовать городская больница, у которой таких денег отродясь не было.
Смелков опять появился через два дня.
— Шеф, — доложил он. — Вован вышел из Стамбула. Поэтому завтра с утра я буду ждать вторую очередь. Одновременно забросим товар для Никитосовских лавок. Учтите, товара много. Таскать вам — не перетаскать, — он хихикнул, посетовал на то, что ему некогда, а то бы…, взял приготовленные бриллианты, подмигнул Апи, а она в ответ показала ему язык, и был таков.
Бобров только руками развел.
— Экий он, право.
Во второй очереди слабым звеном была только Ефимия, ни разу не бывавшая за порталом. Но Бобров не счел нужным ее инструктировать, уповая на Петровича и остальных членов команды. Акваланг на этот раз понадобился только ей, потому что, прожив несколько лету воды, Ефимия так и не освоила технику ныряния. Она даже плавать не научилась, а краснеть за нее пришлось Петровичу. А вот остальные тетки воды нисколько не опасались. Бобров даже на этот раз не стал их провожать через портал, доверив это дело Сереге. Тем более, что с получением товара он всяко лучше справлялся.
После отбытия второй очереди, в доме стало пустовато. Особенно это ощущалось во время трапез, которые, как правило, были совместными. Заместители Андрея и Евстафия как-то не стремились занять их места за столом, а Бобров и не настаивал, зная, что все это временно.
Когда отправили товар, которого действительно оказалось много, в Никитосовские лавки, расположенные теперь не только в Гераклее и Ольвии, но даже в Афинах, делать в поместье стало практически нечего. Нет, дела, конечно, были, но затевать что-то на оставшиеся пару дней как-то не хотелось. Бобров собрал оставшихся и предложил перекантоваться до отъезда за порталом. Его предложение было принято единогласно, и вечером того же дня лучший пловец Серега отправился в одиночку через портал, чтобы привести плавсредство для остальных. Апи, конечно, плавала еще лучше Сереги, но Бобров ее кандидатуру даже не рассматривал и Апи, понимая его, не обижалась.