За час до рассвета
Шрифт:
Она посмотрела в зеркало на стене, куда поместилось отражение только шеи и плеч, и Айри не могла узнать в этом кусочке себя.
— Так кто этот Нио? — повторила нетерпеливо Фели.
— Лорд, который приглашал меня в «Либери». Видимо, он все еще считает себя обязанным, — обтекаемо ответила Айри.
Волновать семью лишними подробностями она не хотела. А ей необходимо узнать о виконте и его семье. Кто расскажет о человеке больше, чем друзья?
Фели помогла Айри снять платье и унесла к себе, пообещав сделать все в лучшем виде.
Глава 17
Гленнис
— Ты покалечишься! И как мы тогда пойдем на званый вечер? Напоминаю, до него осталось десять дней! Я не хочу идти туда с перебинтованным женихом.
Кеймрон лежал, глядя в белоснежный потолок зала в родительском доме, куда временно вернулся из-за гостьи. Скрыть, чем он занимался по вечерам, не вышло ни от отца с матерью, ни от слуг, ни от Гленнис. Ради его опытов из торжественного зала вынесли всю мебель, все предметы искусства и даже сняли шторы — остались только стены с росписью в виде леса у озера, и барельефы под потолком.
— Гленнис, ты видишь на мне хоть один синяк? — Кеймрон сел и посмотрел на подругу. — Не переживай за мой облик, все будет в порядке.
— Да я не за облик переживаю, а за тебя, — надулась она, качнула ногой в изящной туфельке. — Столько лет прожил спокойно, а теперь вздумал летать научиться! Зачем?
Кеймрон пояснил:
— Потому что в городе появился монстр, которого невозможно уничтожить и поймать. Я хочу хотя бы проследить за ним. Где-то же есть у него логово. Или хозяин.
— А что, другого способа нет?
— Обученные псы отказались брать его след. Они боятся.
— Но за твоими тренировками невозможно наблюдать! Подстелил бы хоть мягкое что-то на пол…
— И оно будет летать вместе со мной, — отказался Кеймрон и встал. — Если не можешь наблюдать, то уходи, Гленнис.
— Ну, нет! Должен же кто-то позвать помощь, если ты тут сломаешь что-то себе! — и она вцепилась в подоконник, выражая намерение оставаться в зале до конца.
— Ты так и будешь сидеть в доме? Если ты боишься, я мог бы выйти в город вместе с тобой.
— Боюсь, — потупилась она. — И с тобой в город не пойду. Только на званый вечер. Знаешь, меня полностью устраивает жизнь затворницы! Тем более твоя мама — прекрасная собеседница. Она даже показала мне свой альбом со стихами и рисунками. Очень мило.
— Ты первая, кто так отозвался о ее творчестве, — усмехнулся Кеймрон. — Ладно, оставайся, если хочешь.
Кеймрон поднялся и вышел в центр зала. Стихия воздуха открылась у него первой, и она же покорялась ему хуже остальных. Он не мог вызвать слабый ветерок, не мог осторожно приподнять им предмет — всегда получался ураганный порыв, сносивший все на своем пути. Сейчас Кеймрон вспоминал со страхом академию — каким только чудом он никого не покалечил тогда? Сколько раз он мог промахнуться мимо крыш
Кеймрон выдохнул, закрыл глаза. Вокруг загудело, его дернуло вверх, и он в последний момент выставил руки, оттолкнулся от потолка, попал в вызванный самим собой же воздушный вихрь, перевернулся в нем несколько раз и, наконец, ударился о пол.
Спина ныла и просила пощады.
— Знаешь, чего я не понимаю? — он услышал голос Гленнис совсем рядом и открыл глаза. Она стояла прямо над ним, со скрещенными руками. — Чего ты над собой издеваешься? Попробовал бы для начала какой-нибудь предмет!
Кеймрон молча смотрел на нее снизу вверх.
— Поднять что-то и поднять себя — это две большие разницы.
— И что? Начни с предметов! Сможешь контролировать их полет, значит, потом и с собой справишься. И тренироваться сможешь чаще.
— И в кого ты такая умная? — он сел, потер спину.
— Точно не в отца, — она закатила глаза. — В бабушку? В дедушку? Не знаю!
Тут в двери раздался стук.
— Господин Олден, прибыл посыльный из Шестого отделения!
Кеймрон немедленно вышел к нему, а, выслушав, тут же оделся и уехал.
В темном здании горела пара окон.
— Доброй ночи, господин Олден! Вас ждут в подвале, у камер, — доложил дежурный.
Кеймрон повернул налево, прошел весь темный коридор, и только в его конце светила лампа у тяжелой металлической двери, возле которой стояла охрана.
Кивнув на их приветствие, Кеймрон по широкой лестнице спустился в подвал, где по обе стороны прохода находились камеры за массивными дверьми с окошками. Напротив одной сидел худенький, похожий на подростка мужчина с бородкой-клинышком, скалился однобоко и точил друг о друга ножи.
— О, господин Олден! Я вам подарочек принес! Уж простите, нет у вас больше доверенного лица в доках. Он меня заподозрил, решил завалить по-тихому, ну, а я почуял все да усыпил его. Скоро очнется!
Кеймрон открыл окошечко, заглянул в камеру. Там на полу лежал мужчина с деревянным протезом вместо руки.
— И как тебе все это удается?.. — спросил он своего тайного агента. — Только он догадался? Или тебя лучше отправить в другой город?
— Последнее было бы кстати. В Лендейле зуб на меня точит уже слишком много плохих ребят, — и он поднял нож так, что лезвие поймало отблеск, ослепивший Кеймрона.
— Как скоро он очнется?
— Ну, часок, наверное, еще будет без сознания… Такая туша! Боялся, что малая доза не возьмет.
— Поговори с бароном Олденом, вместе подберете город, куда ты отправишься. Спасибо за службу.
— Все для Его Величества императора, солнца нашей империи! — и, поднявшись, он раскланялся и ушел.
Необходимость закрывать глаза на доки пропала, и Кеймрон звонками разбудил нужных людей, велел незамедлительно установить скрытое наблюдение, дождаться сбора революционеров и захватить всех, кого удастся.