За час до рассвета
Шрифт:
— Как жаль, что я не смогу находиться рядом с тобой, — тоже шепотом ответил Кеймрон, и его рука легла на щеку Айри, убрала с лица прядь. — Опять…
— Так нужно. И уж кто-кто, а я точно буду в порядке, — усмехнулась печально Айри. — Если бы я могла передать благословение Фели, сделала бы это без раздумий.
Кеймрон развернулся, обнял Айри, и она устроилась у него на груди. Вместе было не так страшно, как по одному.
— Когда все закончится, мы начнем совсем другую жизнь, — услышала она тихие слова.
Затрещал
— Начнем, — согласилась Айри. — И как можно дальше от Лендейла! Я не хочу больше здесь оставаться.
После возвращения из поездки эта мысль преследовала Айри, и с каждым днем становилась ярче, желаннее. Она не ненавидела родной город, ведь здесь жила ее семья, здесь она познакомилась с Кеймроном, здесь прошли все и радостные, и грустные моменты ее жизни.
Айри стало ненавистно то место, которое она занимала в городе. Ее угнетала невозможность перемен. Чего бы она ни хотела, в Лендейле ей всегда придется быть героиней Айри Вэнс, той, у которой нет собственной жизни.
— Но, Кеймрон, точно ли ты готов уехать? Ведь здесь у тебя все…
Последние слова она выдохнула, сама не зная, почему. Вроде бы все было сказано раньше, все было решено, однако Айри не могла не спросить еще раз. С ее судьбой все ясно. А с его?
— Нет. Все у меня будет там, где будешь ты, — ответил он без промедлений.
Айри отстранилась, заглянула ему в глаза — и они не лгали. Кеймрон был уверен в своем решении, в своих словах.
— И все же у меня остается такое чувство, что тебе придется многим пожертвовать, — призналась она. — Здесь ты работаешь в Шестом отделении, ты помощник своего отца. В будущем ты можешь занять место барона Олдена. А кем ты станешь в другом месте? Что будешь делать?
«А что там буду делать я сама?» — и Айри прикусила язык.
Кеймрон слегка приподнял уголки губ.
— Зачем ты загадываешь так далеко? Никто ведь не заставляет нас навсегда покидать Лендейл, Айри, — и он светло улыбнулся. — Сначала мы поедем отдохнуть… Куда-нибудь. А потом, если захотим, то сможем и вернуться сюда. А если не захотим, то не вернемся. И ты думаешь, Шестое отделение работает только в Лендейле? У нас есть свои люди во всех городах, и всеми ими там тоже кто-то да руководит. Я без работы точно не останусь. А вот у тебя появится время подумать, чего ты хочешь. Кем хочешь быть, если не героиней?
Айри моргнула. Кем она хочет быть?
— Не знаю. Это слишком сложный вопрос. Я знаю только, что хочу быть рядом с тобой, — и она быстро поцеловала Кеймрона.
— Я считаю, что для начала этого достаточно.
Они сидели, обнявшись. Порой приходил молчаливый Ловри, подбрасывал в камин новые поленья и исчезал. Дождь лил и лил, ветви стучали. Тревога не ушла, страхи не исчезли, не развеялись, но все же стало спокойнее.
— Мы поймаем его в этот раз, Айри. Не упустим. Докажем его вину.
Айри кивнула.
Вскоре
— Ты же понимаешь, что идти в императорский театр в форме плохая идея? — осторожно спросила Фели, стоявшая за ее спиной.
— Да. Я надену это платье.
И ночь сестры провели, сидя бок о бок. Они слушали дождь за окном, слушали скрип половиц под ногами родителей. Они держались за руки и смотрели в будущее.
— Я уверена, что все получится, — кивала Фели.
— Ты все помнишь?
— Да, Айри. От меня так мало требуется, что это было бы сложно забыть. В основном мне нужно только не бояться, — и она повела плечами. — Это, конечно, сложно.
— Очень.
Фели помолчала, а потом тихо произнесла:
— Не могу представить, что, возможно, в последний раз вижу эту комнату, тебя, родителей. В голове не укладывается.
— И не представляй! Потому что это точно не последний раз! — и Айри стиснула руку сестры.
— Да. Верно…
Фели утром шла в театр, чтобы там подготовиться к спектаклю. И Айри проводила ее. Фели вышла за порог, открыла зонт, обернулась.
— Помните, я вас всех люблю! — сказала она с улыбкой и быстро убежала.
— Что это с ней? — нахмурился их отец.
— Айри? — спросила ее мама нерешительно.
Улица шумела и гудела, как обычно, и Фели растворилась среди других людей, среди других зонтов, и дождь смыл ее следы.
— Она просто напомнила, что любит нас всех, — Айри закрыла дверь в дом. — Сегодня у нее очень важный день.
В театр Айри собирала мама.
— Ты бледная. Плохо спала? — спрашивала она, с тревогой через зеркало заглядывая в глаза дочери.
— Дождь невозможно стучал по крыше, — ответила она, опустив взгляд.
Что Айри скажет своим родителям, если Фели убьют? Что с ними будет? Она даже думать о таком не хотела.
— Айри, за тобой приехали! — раздался голос ее отца.
Ее мама стояла за плечом и тихо, неразборчиво прошептала что-то, похожее на молитву.
Дождь за окном стих. Подобрав подол платья, Айри вышла из дома. Дверца белой кареты с бело-синим гербом была открыта, и внутри ее ждал Нио.
— Здравствуй, Айри! Нас ждет незабываемый вечер! — улыбнулся он, когда она села на сиденье напротив.
Мягкое кресло провалилось под ней, и Айри на миг испугалась, что сейчас исчезнет в нем.
— Да. Нас ждет великолепное представление, — твердо ответила она, вскинув голову.
Нио рассмеялся, ударил тростью в потолок кареты, и она тронулась с рывком. Серые улицы Лендейла, казалось, потемнели еще больше. Черные провалы окон следили за ними, и в отражениях стекол светлая карета выглядела ослепительно яркой и немного призрачной.
Нио улыбался, скалился. Айри отвечала ему прямым, уверенным взглядом.