За далью воин (Артур-полководец - 2)
Шрифт:
На этот раз воительница-вышивальщица открыла люк крайне медленно и осторожно и выглянула, чтобы посмотреть, что происходит в "кальдарии". "Что бы это такое ни было", - думал Питер.
– Идите за мной, - шепотом распорядилась Анлодда, - открыла люк целиком и выбралась наверх.
Кальдарии оказался турецкой парной, только сейчас тут не было ни пара, ни парящихся, хотя парная была неплохо освещена. "Даже во время оккупации здешние "электрики" работают", - не без удивления подумал Питер.
Пол покрывала замысловатая мозаика из цветных изразцов -
Убедившись, что в парной действительно никого нет, Анлодда устало опустилась на ближайшую скамью, чтобы отдышаться. Бард упал рядом с ней на колени, взял за руку, а она зажала его голову коленями.
"Она боялась!" - понял Питер. Но чего? Ей было страшно в туннеле? Или она страшилась мысли о том, что здесь, в банях, окажутся юты. Он неуклюже шагнул к девушке, но кто-то схватил его за руку.
– Парнишка сам с ней договорится, - сказал Кей.– Я бы и сам, честно говоря, с радостью посидел тут немного и отдышался.
Питер буркнул в ответ что-то неразборчивое и опустился на скамью у противоположной стены. Отвернулся, чувствуя себя полным идиотом. "Какое право я вообще имею даже думать об этой девушке? Вот с Корсом Кантом у них настоящая любовь. А мне нужно только то, что у нее между ног".
Испытывая глубочайшее отвращение к себе, Питер решил поразмышлять о следующем этапе операции.
– Принц?– окликнул его Кей через какое-то время. Наклонившись к самому уху Питера, он прошептал:
– Что дальше?
– Найти и уничтожить, - автоматически отозвался Питер.– Добро пожаловать в "Ужас сто один". Мы познакомим короля Грундаля с доселе неведомыми ему понятиями о нашем военном искусстве.
Глава 13
Анлодда прижалась к Корсу Канту и прошептала ему на ухо:
– Корс Кант, тебе не придется делать этого. Он не пошлет барда искать и уничтожать кого бы то ни было.
Это же все равно что отправлять жаворонка охотиться за кроликами.
– Но что значит "найти и уничтожить"?– озадаченно проговорил юноша, совершенно вымотанный путешествием по подземному ходу.– Это звучит так жестоко! Ты тоже должна отказаться!
Она коснулась его плеча. Он вздрогнул, будто его напугал внезапный шум. Голосом, полным боли, Анлодда произнесла:
– Корс Кант, наверное, я покажусь тебе чудовищем. Для меня в этих словах нет ничего удивительного после того, скольких я уложила своей рукой за эту неделю. И еще.., ты знаешь, что я хочу сказать. Но это не я, не я!
– Анлодда, разве есть разница - первый раз или сотый?
– Что? Корс Кант, а знаешь ли ты, и интересно ли тебе это знать, но когда я убила моего брата Канастира и двоих саксов там, на лесной дороге, я сделала это впервые в жизни! Это была первая пролитая мною кровь! Она могла пролиться
– Впервые или в сотый раз - какая разница? Кровь залила твои руки, словно вино руки Мирддина.– Он опустил голову, сбивчиво промямлил:
– Прости меня, моя.., моя принцесса. Ты не кажешься мне чудовищем. Ты кажешься мне...– Она ждала. Наконец Корс Кант нашел нужное слово:
– Чудесной.
И в общем, это было правдой. Анлодда действительно казалась барду чудесной, волшебной. Но щеки юноши зарделись. Он понимал, что она чувствует, что он хотел сказать. Чудо, обожествление.., но не любовь. Сейчас - не любовь. Сейчас в душе у Корса Канта скопилось слишком много зла, чтобы он мог любить ее - зла и даже страха.
"О боги, богини, неужели я боюсь Анлодду? Неужели я боюсь собственного сердца?"
– Чудесной? Я кажусь тебе чудесной? Правда? Корс Кант, но это.., это почти так же прекрасно, как...– Она отстранилась, неожиданно умолкнув. Вот только скорее она была изумлена, нежели счастлива. Анлодда взяла Корса Канта за руку, другой рукой накрыла их сплетенные пальцы. Взгляд ее на миг упал на Ланселота. Она не улыбнулась.
– Анлодда, я...
– Знаешь, учеба - это одно, а битва - совсем другое, - проговорила она рассеянно, отрешенно. Она смотрела на стены, на потолок - куда угодно, только не в глаза юноши.– У меня сердце замирало, и я даже не представляла, что смогу взять тебя за руку после такого ужаса... Но все-таки я старалась, как могла, правда ведь. Корс Кант?– Она наконец осмелилась поднять на него умоляющий взор.
Корс Кант не отводил глаз от нее. Понимание того, что Анлодда, оказывается, так тяжело переживала убийства, поразило его до глубины души.
– Правда, - проговорил он. "Иисус и Митра, то был ее брат!" А потом почти сразу она стала так спокойна!
Анлодда закрыла зеленые глаза, опустила голову. Пряди багряных волос упали ей на лицо.
– Саксы... Какое кому дело, живы они или нет? Скоты - одно слово. Я жива одной только радостью из-за того, что я сделала с этим червяком, и из-за того, что чуть было не сделала - но не сделала - со всем миром.
Она обхватила себя руками.
– Я все еще вижу, как его топчет копытами обезумевшая лошадь!.. Словно прессом выжимают сок из созревших гроздей винограда. Но меня там словно не было! Там была не я, не настоящая я! Кто-то другой, вселившийся в мое тело. Быть может, демон.
Она ошибалась. Корс Кант знал, что то была она. Даже в разгар боя она оставалась Анлоддой. "Но ей легче думать, что то был демон", - понял юноша и не стал разуверять подругу.
"Я никогда не видел тебя такой, любовь моя. Наверное, не только я - и никто другой". Корс Кант неловко коснулся рукой волос Анлодды, убрал их с лица девушки. Она отстранилась. Корс Кант отдернул руку, но Анлодда мгновенно схватила ее и прижала к щеке.