За флажками
Шрифт:
Вернулся Литовец так же быстро, как и убежал. Прошло не больше пяти минут. Он выскочил из подъезда, захлопнул дверь, трусцой подбежал к машине, на ходу засовывая пистолет под ремень и, бухнувшись рядом с Генахой на заднее сиденье, сказал, тяжело дыша — все-таки запыхался, пока бежал:
— Ну, дома все в порядке. Я под дверью послушал — моя пацанов спать укладывает. Значит, это бычье еще не подъезжало.
— Будем ждать, — резюмировал я.
Но сперва мы дождались не их, а того, кого увидеть совсем не ждали. Когда по крыше осторожно поскреблись,
— Ё-о… Дедушка! А ты какого хрена?
Мы с Яном тоже полюбопытствовали — кто же к нам пришел. И тоже удивились. Около машины переминался с ноги на ногу Дедушка Будильник.
— Что, сволочи, думали, сбежали от меня? — он грозно помотал перед Генахином носом своим прокуренным указательным пальцем. — Не получится! Я тоже в дело хочу. Старые косточки размять.
— Забирайся в машину, — зло скомандовал я. Дедушка в мои планы совсем не входил. — Нечего светиться.
Мы стояли в тени деревьев и, чтобы нас разглядеть, нужно было изрядно постараться. Но к чему рисковать?
Будильник послушно бухнулся рядом со мной, достал папиросу — сигарет не признавал — и закурил.
— Колись, старый хрен, — сказал я, — каким ветром ты здесь оказался. И — ой! — только не надо этих песен про клиента, который, как назло, в этом доме живет.
— А кто тебе про клиента говорит? — хмыкнул Дедушка. — Я за тобой следил, вот и все. Думал — мало ли. В случае чего прикрою. Настроение у меня сегодня хорошее, хочется чего-нибудь из молодости вспомнить. Вот с утра бабку свою удовлетворил. Она, старая, до сих пор в постели валяется — наверное, не поймет никак, что это было. Совсем забыла, как это происходит. Вот. А таперя и войну вспомнить можно.
— Эк тебя расперло, — я неодобрительно помотал головой и совсем собрался было сказать еще пару-тройку укоризненных фраз, но меня перебил Генаха.
— Постой, — сказал он. — Ты ж недавно трепался, что у тебя яйца лет пять уже, как не работают?
— Так я ж не яйцами, — возразил Дедушка. — Ты, Генаха, человек уже большой, должен бы знать, чем бабу удовлетворяют.
Не знаю, залился Генаха краской стыда или его постигла другая какая напасть подобного рода, но он заткнулся. И я сказал:
— Ну, что? Ствола у тебя, я так понимаю, нет. Ну, да ничего. Тебя ведь можно и как-нибудь по-другому использовать. Ты человек опытный. Значит, теперь нас четверо. Ждем-с!
8
И мы дождались. Часа через три. Когда ночь еще нельзя было назвать глубокой, но детское время давно закончилось и все случайные прохожие прошли мимо. Подъехал микроавтобус, а следом за ним — джип. Остановились рядом и стали метать из себя людей, как горбуши — икру на натёре. Двенадцать крепко сбитых парней. Все в темном. Все направились к подъезду Литовца.
— Они? — спросил Генаха.
— Они, — сказал Ян.
— Значит, так, ребятушки, — Дедушка Будильник, как старый партизан и человек, имеющий огромный
— Ты что, дед? — прошипел Генаха. — Помнешь машину — потом ведь из твоего кармана вычтут!
— Не боись! — Будильник хлопнул его по колену. — Дедушка умеет нежно, когда нужно. Не веришь — у бабушки спроси. Бабушка знает!
— Хорош трепаться, — оборвал я их. — Двинулись! Нужно быстро, пока они к замку код не подобрали. В подъезде мы с ними нихрена не сделаем.
И мы, все четверо, выбрались из машины.
Дедушка, сразу приняв позу снежного человека, на полусогнутых потрюхал к своей «Волге», а я, исходя из того, что у Генахи и Яна — по ПээМу, а у меня — целый Тульский Токарева, разделил нашу группу на две равные части. Показал парням два пальца и махнул рукой в сторону правого фланга, а сам развернулся и побежал покорять левый. Как они истолковали мой жест, я уже не видел, но, видимо, истолковали правильно — за мной никто из них не увязался.
Пробежав на цыпочках в тени метров пятьдесят, я пересек дорогу спокойным шагом, вовсю изображая случайно припозднившегося прохожего и изо всех сил надеясь, что в группе захвата не будет никого слишком глазастого — как-то, знаете, не хотелось, чтобы меня опознали раньше времени.
Каким образом преодолевали свой участок Генаха и Ян, не знаю, а у меня все прошло без сучка и задоринки. Я свободно, никем не преследуемый и даже не окликнутый, зашел за угол дома. Потом развернулся и выглянул.
Посланцы Пистона справились с кодом и начали по одному всасываться в подъезд. Это было плохо. Но было и два хороших момента. Первый — я поспел вовремя. Второй — их было все-таки двенадцать человек, а такой орде одновременно в подъезд не втиснуться. Но медлить дальше было нельзя. Я достал из-за пояса ТТ и шагнул из-за угла.
Дедушка Будильник тоже сообразил, что ждать больше нечего и, выскочив на своей «Волге», как чертик из табакерки, торпедировал микроавтобус.
И знаете, что я вам скажу? Он был прав, когда говорил Генахе, что умеет нежно, когда нужно. С его машиной ничего не случилось. Стальной бампер древнего дедушкиного драндулета смачно впечатался в хлипкий бок иномарки, сделал из нее галстук-бабочку, и я сильно сомневаюсь, что ему, то есть бамперу, стало от этого хуже. Ну, может, краска местами пооблетела.
А микроавтобус, который неожиданно для самого себя стал в два раза уже, подумал-подумал, да и рухнул на бок, зазвенев выпавшими стеклами.
Парни на крыльце ошалело обернулись. Они шли брать человека в плен и совсем не были готовы к встречной атаке. Тупое оцепенение длилось секунд десять, но я не стал использовать эти секунды, чтобы приблизиться к ним. Пятеро успели войти в подъезд, и мне нужно было, чтобы они выбрались обратно — из помещения их уже фиг выкуришь, а идея превращать дом Гарайтаса в дом Павлова меня совсем не грела.