За гранью
Шрифт:
Дэвид, по всей вероятности обрадованный таким ходом дискуссии, обратился к Мэгги и с особой тщательностью сформулировал вопрос, надеясь получить ответ по существу:
— Недавно вы были вовлечены в расследование, также связанное с домашним насилием. Мы не имеем права обсуждать это дело, но, может, вы хотя бы вкратце расскажете о нем?
Он ждет ответа с видом голодного, ожидающего бесплатного обеда, подумала Мэгги.
— Одна женщина доверилась мне, — ответила она. — Рассказала, что муж дурно обращается с ней. Я дала ей совет — только и всего.
— Вы не сообщили об этом
— Она не просила.
— А что вы думаете по этому поводу, констебль Проктор?
— Мэгги права. Мы ничего не можем предпринять до того, пока сами пострадавшие не обратятся за помощью.
— Или пока ситуация не дойдет до критической точки, как было в случае, который мы обсуждаем?
— Да. Поэтому очень часто результаты нашей работы оказываются весьма плачевными.
— Всем большое спасибо… — объявил Дэвид, готовясь завершить ток-шоу.
Мэгги вдруг поняла, что не добилась поставленной цели, поэтому, прервав ведущего, спросила:
— Разрешите добавить? Я считаю, что к жертвам не всегда относятся с должной заботой и уважением. Как раз сейчас молодая женщина содержится в камере полицейского участка в Иствейле. Ее только сегодня утром выписали из больницы, куда она попала из-за травм, нанесенных мужем. Хочу узнать, почему эта женщина подвергается преследованиям?
— А вы сами как думаете? — ответил вопросом Дэвид, которого поначалу взбесило, что его прервали, но потом он буквально загорелся, предчувствуя сенсационное сообщение.
— Я думаю, причина в том, что ее муж умер, — ответила Мэгги. — Полиция подозревает, что он убил нескольких молодых девушек, но теперь он не может дать показания, потому затруднительно доказать его вину. Они переключились на Люси.
— Большое вам спасибо, — поблагодарил Дэвид, поворачиваясь к камере и снова растягивая губы в улыбке. — Вот на этом мы и закончим…
Наступила тишина, ассистент снял с участников микрофоны. Когда он удалился, женщина в полицейской форме подошла к Мэгги:
— Думаю, кто-то дал вам плохой совет — объявить о том, что я сейчас услышала.
— Ой, да оставьте вы ее в покое, — вступился за Мэгги Майкл. — Кто-то должен рассказать об этом.
Доктор только что ушел, Дэвида и Эммы поблизости не было.
— Может быть, зайдем куда-нибудь выпить? — спросил Майкл, когда они вдвоем с Мэгги вышли из студии, предварительно удалив макияж, но она отрицательно покачала головой.
Она хотела лишь одного: взять такси, поскорей доехать до дому и влезть в теплую ванну, прихватив с собой интересную книгу. Для нее это может стать последним прибежищем покоя, если последует реакция на ее заявление перед камерой. Она не думала, что совершила что-то противозаконное. Она не сказала, что Терри виновен в убийствах, даже имени его не упомянула, но ничуть не сомневалась: полицейские, если захотят, смогут без труда подыскать для нее обвинение. В таких делах они большие мастера. А Бэнкса она не считала исключением из общего правила. А впрочем, пусть делают что хотят, решила она. Пусть превращают и ее в мученицу.
— Вы не передумаете? Может, все-таки?..
Мэгги, взглянув на Майкла, моментально поняла, что ему надо: он хотел выведать у нее подробности
— Большое спасибо за приглашение, но нет, — ответила она. — Я спешу домой.
13
Подъехав рано утром в пятницу к управлению полиции Западного округа, Бэнкс был ошеломлен царившим вокруг хаосом. Даже позади здания, где располагался въезд на парковку для служебных и личных автомобилей сотрудников, бурлила густая толпа репортеров и телевизионщиков с камерами. Все они кинулись к нему; стараясь перекричать друг друга, задавали вопросы, касающиеся Люси Пэйн. Бэнкс, проклиная все на свете, выключил диск с альбомом Боба Дилана на половине песни, после чего осторожно, но решительно вклинился в толпу и повел машину к парковке.
Внутри обстановка была спокойной. Бэнкс прошел в свой кабинет и, подойдя к окну, оглядел рыночную площадь: толпа репортеров, фургоны со спутниковыми тарелками на крышах. Кто-то наверняка проболтался и выдал тайну местопребывания Люси. Бэнкс зашел в комнату детективов. Констебли Джекмен и Темплтон сидели за своими столами, а Энни Кэббот согнулась над нижним ящиком стеллажа, радуя взгляд Бэнкса видом соблазнительной попки, плотно обтянутой черными джинсами. Он сразу вспомнил о назначенном на вечер свидании: ужин, видео и…
— А что, черт возьми, здесь происходит? — спросил он, обращаясь ко всем присутствующим.
Энни распрямилась:
— А вы не знаете?
— А что я должен знать?
— Вы что, ее не видели?
— О ком вы?
Кевин Темплтон и Уинсом Джекмен опустили головы ниже, предоставив этим двоим довести беседу до конца.
Энни задвинула на место ящик:
— Вы не смотрели вчерашнее шоу?
— Я был в Уитернси, беседовал с бывшим копом о Люси Пэйн. Я что-то пропустил?
Энни, подойдя к столу, присела на край:
— Соседка Люси, Мэгги Форрест, приняла участие в телевизионной дискуссии о домашнем насилии.
— Черт возьми!
— Мягко сказано. Она закончила свое выступление, обвинив нас в преследовании Люси Пэйн, из-за того что мы не можем посадить ее мужа, но главное — она сообщила зрителям, что Люси содержится здесь.
— Джулия Форд… — прошептал Бэнкс.
— Кто?
— Адвокат. Готов биться об заклад: это она рассказала Мэгги, где мы держим Люси. Господи, как все запуталось!
— Ах да, — с улыбкой спохватилась Энни. — Вам уже дважды звонил Хартнелл. Просил, как только вы появитесь, срочно перезвонить.
Бэнкс вернулся в свой кабинет. Прежде чем звонить Филу Хартнеллу, он распахнул окно и закурил сигарету — черт бы побрал эти правила! Самое скверное, что все это случилось именно сейчас, и это только начало. Бэнкс должен был предвидеть, что Мэгги Форрест — человек непредсказуемый, от нее можно ожидать чего угодно. Его предостережения лишь подтолкнули ее к совершению еще более глупых поступков. Что он может сделать? Да ничего! Она не совершила уголовного преступления, поэтому не имело смысла снова приходить к ней и что-то втолковывать. Но все же, доведись им увидеться, он выскажет все, что о ней думает. Она не понимает, что наделала.