За мечту. За Веру. За любовь
Шрифт:
– Макс, пусти!
– Сейчас… – голос его прозвучал совсем хрипло.
Чувствуя его желание, я сама потянулась к ширинке на джинсах.
И тогда он спросил:
– Ты уверена, Вера?
Я выдохнула ему в губы:
– Да…
– Только не здесь, девочка моя. Давай первый раз не здесь.
За пределами ванной было холодно и промозгло. Моя кожа вмиг покрылась мурашками, и я поежилась.
Макс прошептал:
– Ты только не бойся, ладно?
– Я не боюсь, – ответила я. – Тебя не боюсь.
Но дойдя до своей спальни, я растеряла всю отвагу. Быстро
– Нет, Вер, так дело не пойдет, – засмеялся Макс и ухватил меня за пятку. Пощекотал и дернул на себя, отбросил в сторону одеяло. А потом, не дав опомниться, лег сверху. И я задохнулась от его силы. И от его мощи.
Теперь его губы были везде. Отвечая на поцелуй, я уперлась ладонями в его каменную грудь, рефлекторно пытаясь отвоевать кусочек свободы. Макс послушно приподнялся и лег рядом. Провел пальцем по моим губам, по подбородку, шее. Спустился ниже и обвел сначала один сосок, потом другой. Я задрожала, заметалась, пытаясь прикрыться. И тогда Макс быстро перехватил мои запястья одной рукой, а другая легла на живот, обвела пупок и скользнула ниже. Я дернулась. Макс только наклонился ближе к моему лицу. Его рука уверенно прошлась по внутренней стороне бедра и замерла. Я застонала и сама подалась ему навстречу:
– Тише, тише… – засмеялся мужчина.
А потом мне было уже все равно. Я стонала, сходя с ума от его рук. Я извивалась под ним, умоляя о большем. А он только смеялся и нежно целовал мои щеки. Наконец, безумное напряжение внизу живота взорвалось, разливаясь по телу бездумной судорогой. Я закричала, и Макс закрыл мне рот поцелуем, крепко прижимая к себе.
– Пожалуйста, – прошептала я.
Он старался быть нежным. Но мне было уже все равно. Я плавилась под ним. Царапала широкую спину. И задохнулась от давно забытого страха, почувствовав его в себе. Макс замер, поймав мой испуганный взгляд.
И тогда я повторила, прикрыв глаза, надеясь, что он поверит:
– Я не боюсь, Максим. Тебя я не боюсь.
А после меня не стало. Были только мы, я и он вместе, и дождь барабанил по крыше. Скрипела старая кровать. Пахло горячими телами, и чем-то еще терпким, немного соленым. Как кровь или слезы.
Потом, уткнувшись в его плечо, я спросила:
– Так часто бывает, да? Со всеми… С другими…
Он усмехнулся и поцеловал меня в висок, убрав со лба влажную прядь. И улыбаясь, ответил:
– Не знаю. Я раньше никогда не любил.
Глава восьмая
Макс
До Нового года оставалось чуть больше недели, когда стала известна дата следующего поединка.
– Степан Усольцев, двадцать три года, девяносто два килограмма, – бодро отрапортовал Жданов, появившись в спортзале под самый конец вечерней тренировки. – Бой назначен на девятое марта. Питер. Нужно заказать билеты.
Я стянул зубами накладки, не торопясь разбинтовал руки и только потом спросил:
– Он же борец?
– Вольник в прошлом, – подтвердил Артур. – Но плохой грэпплер в настоящем.
–
– Придется повозиться, – согласился я.
Мы только что закончили работу с мешком, и Измайлов был слегка раздражен моей нерасторопностью. Легкий, подвижный как ртуть Владик с завидной периодичностью сходил с ума от моей мнимой неуклюжести и сразу бежал жаловаться Жданову. Так было и сейчас.
– Артур, ну это просто невозможно! Он как слон! Растяжки никакой, не ноги, а бревна! И он еще и хамит! – возмущался Измайлов. Справедливо между прочим.
За последний месяц я прибавил пару килограммов. Была ли в этом виновата взаимная любовь или приближающаяся зима – неизвестно. Но я жирел даже на отварном курином мясе и овощах.
– Макс, за девяносто перевалил? – лениво протянул Жданов.
– Никак нет, ваше сиятельство! Сахар не ем, пиво не пью. Даже от кофе отказался, представляешь?
– Усольцев – мужик тяжелый, Макс. Такой к ковру прижмет, мы тебя потом не отскребем. Так что за весом следи, но без фанатизма.
– Да он ногу поднять не может, Артур! – настучал Владик.
– Что с коленом? – нахмурился друг.
– Колено нормально, врач сказал, что терпит. Закончу сезон и отдамся докторам.
– Уверен?
– Сто процентов!
– А что морда такая виноватая?
– Иди ты! Устал как собака. И спать хочу.
– Ты сегодня у меня дома ночуешь? – усмехнулся Влад. – Или я у тебя?
В тот день, когда я вернулся из Москвы, Вера уснула мгновенно. Свернулась клубочком, как котенок, у меня под боком и тут же засопела. А я лежал и слушал дождь. Спать не хотелось. Сказывалось напряжение последних суток и перелет. А еще обещанная Ждановым водка. Ровно две рюмки, после которых я рухнул как убитый и проспал до самого выезда в аэропорт. В квартиру Измайловых я поехал сразу из Храброво. И Владик даже не стал возмущаться. Перелет и ему дался нелегко, и сейчас он был рад просто очутиться в постели. Дом Жданова вполне подходил для этой цели.
Вера заворочалась и пробормотала что-то неразборчивое. Одеяло съехало в сторону, обнажив округлое плечо. Я потянулся, чтобы вернуть его на место. В комнате было прохладно. Вера сердито засопела. Я не удержался и коснулся рукой ее щеки.
Дождь все не прекращался. А я вспомнил, что так и не спросил, где она гуляла в такой ливень, пока я как дурак торчал под ее окнами, не решаясь подняться. Или хотя бы позвонить.
"Победа, Вера. Я цел".
И это все, на что меня хватило.
Ей было больно.
Когда она брела домой под проливным дождем.
И потом ей тоже было больно.
Больно довериться.
Трудно поверить.
– Макс, – сонно протянула Вера. – Ты, наверное, голодный. А я уснула. Кажется.
– Уснула, – подтвердил я и улыбнулся. – Поспи еще. Ты устала. А кофе я сам найду.
– В прихожей есть круассаны, – смущенно протянула девчонка. – Я за ними ходила.
– В дождь?
– В дождь. А поче…
Она не договорила. Смущенно спряталась под одеяло и запыхтела.