За мечту. За Веру. За любовь

Онегина Женя

Прошептал:

– Только не брыкайся, я этого не переживу.

Я улыбнулась в темноту и закрыла глаза.

Проспали мы почти до полудня. И спали бы дальше, если бы младший брат не извелся под дверью.

– Что тебе? – шикнула я на Влада.

Макс спал. От него веяло потом и жаром, но дыхание оставалось ровным. Скула из багровой сделалась практически черной.

– Я ушел. Сначала к Жданову, потом в зал. Сами справитесь, или мне вернуться?

– Хочешь свечку подержать? – хохотнул за моей спиной Русланов и тут же тихо охнул.

Влад

оскалился. Я поспешила вмешаться.

– Справимся, конечно. Я постараюсь прийти на вечернюю тренировку. Ученики уже все разъехались.

– Так бери моего, убогого, мне не жалко, – ответил Влад и усмехнулся.

А я почему-то покраснела.

Когда брат ушел, Макс поднялся, на мой взгляд довольно резво, и скрылся в ванной. А я отправилась варить кофе. В конце концов Жданов ничего не говорил о том, что кофе нельзя.

– Если Артур увидит, то силой увезет меня к себе и посадит на черные сухари и воду, – произнес Макс, забрал у меня из рук кружку и сделал большой глоток.

– Я ему не скажу, – заверила я.

– Даже под пытками?

– Под пытками – не уверена, – немного подумав, сказала я. – Я не выношу боли.

– Так пытать он будет меня, – рассмеялся Макс.

– Ну тогда ладно!

– И после этого она будет говорить, что любит ме… – Максим осекся на полуслове и испуганно уставился на меня.

Вместо ответа я подошла к нему вплотную, аккуратно провела вдоль рассеченной кожи указательным пальцем.

Мужчина замер. Казалось, что даже не дышал. Но его сердце билось так тревожно, что я невольно улыбнулась.

– Обещаешь не падать в обморок, Русланов? Если скажу тебе кое-что? – прошептала я ему на ухо.

Максим судорожно сглотнул, а потом резким движением прижал меня спиной к стене и навалился сверху.

Я задрожала.

Он обхватил мой подбородок рукой, заставляя посмотреть ему в глаза. Я дернулась, но Макс не позволил мне двинуться с места.

Он мягко коснулся моих губ своими, оставляя на них солоноватый металлический привкус крови, и прошептал:

– Я люблю тебя, Вера.

В ответ я поцеловала его сама. Напористо, твердо. Не жалея разбитую физиономию. А потом призналась еле слышно:

– А я тебя…

– Я знаю, – ответил Макс, и мне захотелось врезать ему локтем под ребра. – Только тише, моя хорошая, а то от любви одного я еще долго буду приходить в себя.

Я заставила себя улыбнуться.

Несмотря на кажущуюся бодрость, после завтрака, скорее напоминавшего обед, Русланов предпочел вернуться в постель. А я вызвалась составить ему компанию.

Это был странный день, когда никому из нас не нужно было никуда торопиться. Привыкшие к размеренному ежедневному тренировочному ритму, мы впервые за долгое время оказались предоставлены сами себе. И я была почти готова сказать Жданову спасибо за этот незапланированный отпуск. Может быть, действительно, это был единственный способ заставить Макса остановиться и подумать?

Ответ на этот вопрос я не знала. Но не могла не признать, что вечер, проведенный перед телевизором

в объятиях любимого, однозначно стоил повторения.

Мы смотрели старые сериалы, смеялись и время от времени целовались. Потом я осмелела настолько, что заказала домой пиццу.

Макс посмотрел на меня с восхищением, но на всякий случай уточнил:

– Ты уверена, что сможешь оправдаться перед Ждановым?

– Я разве не имею права есть пиццу? – притворно изумилась я.

– Ты имеешь, а я нет, – напомнил Макс.

– А я тебе и не предлагаю, – засмеялась я и попыталась выбраться из кровати, но мне не позволили.

Макс подмял меня под себя и принялся щекотать. Я завопила и ткнула его рукой в ребра. Любимый сдавленно охнул и плавно опустился на подушки.

– Прости, – пробормотала я. – Очень больно?

– Не очень, – усмехнулся Макс. – Жить буду.

– Дашь посмотреть? – попросила я и потянулась к его футболке.

– Вер, не нужно…

Но было уже поздно. Я во все глаза смотрела на темные гематомы, покрывавшие его ребра и кубики пресса. Русланов аккуратно взял мою руку и поднес к губам. Я перевела взгляд на его лицо и разбитую скулу и произнесла:

– Ведь это просто Жданов, Максим. А что с тобой будет после боя с Усольцевым?

– Ничего страшного не случится, Вер. Не бойся, – ответил он и снова поцеловал мое запястье. – Я действительно многое осознал. Я понял, что игры кончились. И приступлю к тренировкам после праздников.

– Дело ведь не в твоей технике, Макс. Ты же просто не сможешь бить вот так. Как Влад, например. Ты же так не сможешь?

– С чего ты взяла? – спросил мой любимый холодно.

– Потому что я знаю тебя, Максим!

– Тебе это только кажется, Вер.

Я не стала с ним спорить. Просто легла рядом и прижалась всем телом. И он обнял меня в ответ.

Пиццу мы так и не заказали.

Следующее утро началось со звонка брата.

– Подъем, сони! Если собираешься ехать с нами, то через двадцать минут ждем тебя внизу. Болезного рекомендую с собой не брать. Он не перенесет дороги и выбесит Жданова.

– Только ради этого стоило бы поехать, – недовольно пробормотал Макс.

– Не вздумай ныть, – пригрозила я. – А еще лучше выспись как следует, Максим. У тебя осталось чуть больше недели на отдых.

С притворным громким стоном мужчина рухнул назад на подушки.

Я быстро собралась, легко поцеловала его в колючую щеку и прошептала:

– Не скучай.

– И не подумаю, – ответил Русланов и поджал губы.

– И закажи себе пиццу. Я никому не скажу! – добавила я.

Макс презрительно махнул рукой, рекомендуя проваливать немедленно.

Черная Audi Жданова стояла напротив подъезда. Увидев меня, Артур вышел из машины и распахнул передо мной пассажирскую дверь. Выглядел он как обычно. Серьезный, немного усталый и сосредоточенный. Я послушно села в машину. Ксюша, Лада и Владик устроились сзади. Лада бросала на окружающих хмурые взгляды и этим очень напоминала своего наставника.