За мечту. За Веру. За любовь
Шрифт:
А вот я медленно сходил с ума от непривычного чувства беспомощности, охватившего меня в тот момент, когда услышал в телефоне смущенный голос Владика:
– Макс, у нас там… В общем. У нас Вера в обморок упала. Мы сейчас приедем.
Оставшиеся до Нового года дни квартира Измайловых превратилась в лазарет. Впрочем, Артур не преминул добавить, что в лазарет для душевнобольных. Он ругался всякими неприличными словами, а я прижимал к себе испуганную дрожащую Веру. Она так и не рассказала нам, что произошло. Я хотел настоять, но Ксю, самая адекватная из всех, тихо попросила меня оставить Веру в покое. Теплая ванна
– Макс, о чем задумался? – спросила Ксюша, выдергивая меня из воспоминаний. – Ты еще с нами?
На огромной, от пола до потолка, живой елке, мерцали разноцветные огни. Я попытался сосчитать, сколько на ней висит серебристых шаров, и не смог.
– Конечно, – ответил я и потянулся за бутылкой брюта.
Жданов недовольно поцокал языком, но никто и не подумал обратить на него внимание. Тогда он поднялся и направился к проигрывателю виниловых пластинок. Выбрав
“Alphaville”, он ухватил жену за руку и потянул к себе. Заиграла “Forever Young”, и я смотрел на них и не мог оторвать взгляда. Артур и Ксю идеально чувствовали друг друга, и танцевали тоже идеально. Они были потрясающе красивой парой, но кроме всего прочего в их танце было столько скрытой боли, что от нее перехватывало дыхание. И тогда я нашел руку Веры и поднес к своим губам, мягко коснулся каждого пальчика и прижал прохладную ладошку к своей щеке. Девчонка засмущалась, щеки ее залил яркий румянец. Я обнял ее за плечи и прижал к себе. А Жданов с Ксю все танцевали. Танцевали так, словно никого кроме них в комнате не было.
Когда мелодия закончилась, Артур привлек жену к себе и что-то прошептал ей на ушко. В ответ Ксю захохотала, запрокинув голову назад и звонко шлепнула Жданова по заду. Тот плотоядно оскалился. А я поспешно отвел глаза, как будто увидел что-то, не предназначенное для чужих глаз. Возможно, так оно и было, но… Мы так давно были вместе, что я уже и не знал, где заканчивается их жизнь и начинается моя.
Наступивший новый год отзывался в душе щемящей тревожностью. Я еще крепче прижал Веру к своей груди и почувствовал, как она уткнулась носом мне в подмышку. Жданов тем временем сменил пластинку. Заиграла “Happy New Year” АВВА, и Ксю вытащила Влада танцевать. А я поднес к губам очередной бокал с шампанским.
– Все хорошо? – тихо спросила Вера.
– Конечно, – ответил я и поцеловал ее в макушку. – А у тебя?
– Хорошо, – прошептала она. – Хорошо, что у тебя все хорошо…
Идея пойти играть в снежки принадлежала Жданову, конечно. Уже после того, как мы поделились на команды “девочки против мальчиков”, выяснилось, что играть нам предстоит на отжимания. Измайлов малодушно предложил сдаться, и первый снежок, брошенный Ксю, прилетел ровно ему в лицо.
– В атаку! – заорал Жданов, и девчонки с визгом бросились за дом.
Снег выпал прошлой ночью и лег на удивление ровным толстым слоем, в один миг превратив унылый стылый город в новогоднюю сказку.
Дом на обрыве был украшен мерцающими гирляндами. Со стороны моря раздавался звук разрывающихся в небе фейерверков, повсюду слышались поздравления и смех. Город праздновал. Шумно, бездумно, бесхитростно. И очень
– Уничтожить предателя! – закричал Жданов, и на нас обрушился шквал снежков.
В сауну, расположенную на первом этаже и уже давно прогретую, первыми запустили девчонок. Играя в снежки, мы все промокли насквозь, и сразу же покрылись ледяной коркой, стоило со стороны моря подуть пронизывающему ветру.
Ксю и Вера скрылись за матовой стеклянной дверью ванной, а мы, переодевшись в сухое, устроились на кухне. Жданов заварил чай. Владик скорчил недовольную физиономию, но отказываться не стал. А я полез в морозилку за пломбиром.
Из парилки девчонки вышли румяные и разомлевшие. Вера без конца зевала и устало терла глаза. Ксю отобрала у мужа вазочку с мороженым, сверху посыпанным шоколадной крошкой. Тот отдал десерт беспрекословно, даже плеснул брюта сверху. Ксю довольно зажмурилась.
– Будешь? – спросил я Веру, протягивая ей пломбир.
– Если только чуть-чуть. И я пойду спать, Максим. Не могу больше.
– Иди, – прошептал я, целуя сладкие от мороженого губы.
Когда девушки ушли наверх, мы с Владом убрали со стола, Жданов запустил посудомоечную машину. Часы в гостиной показывали почти четыре утра.
– Греться и спать? – спросил Артур и с хрустом потянулся.
– Я, пожалуй, сразу спать, – ответил Измайлов и зевнул. – Не особо люблю парилки. Да и просто устал.
– До весны не будить? – усмехнулся Артур.
– А так можно?
Я рассмеялся.
– Мечты, Владик. Всего лишь мечты!
– У вас с Верой все серьезно? – спросил Артур, едва мы оказались одни.
Я растянулся на верхней полке сауны и довольно прикрыл глаза, наслаждаясь теплом, проникающим в мое тело.
– Смотря что ты имеешь в виду, – ответил я. – Я ее люблю. Только я не знаю, что с этим делать.
– Не знаешь, как любить девчонку?
– Не язви, – огрызнулся я. – Я со своей жизнью не знаю, что делать.
– И не думал даже, – ответил Артур серьезно. – Мне девочку жалко. Ты же сволочь, Макс.
– Ну спасибо.
– Обращайся.
– Я боюсь ее задеть, – признался я. – И обидеть боюсь. Она такая хрупкая. Хотя и не скажешь.
– Ей сильно досталось от Соломатина? – спросил Артур.
– Это важно?
– Да, Макс. Она Соломатина вспомнила на соревнованиях. Это мне Влад рассказал.
Я резко сел. Горячий сухой воздух ударил мне в лицо, и я на мгновение задохнулся, когда жар опалил легкие.
– Так это обморок?
– Возможно, ее что-то напугало, – медленно произнес Артур, глядя мне в глаза. – По крайней мере, ее брат считает именно так.
– И?
– Макс, ты уверен, что это не станет проблемой ближе к бою?
– Уверен, – ответил я твердо. – И до боя еще нужно добраться.
– Ты точно будешь в форме, Макс?
– Я же тысячу раз тебе сказал, что готов!!! – рявкнул я и тут же пожалел, что сорвался.