За Отчизну
Шрифт:
– У нас, я знаю, все на стороне поляков и литовцев, - вставил Ратибор, с интересом слушавший новости.
– А еще говорят, - продолжал Сташек, - что у нас в Чехии и Моравии многие паны и шляхтичи идут в войска Владислава - польского короля, и собирают их паны Сокол из Ламберга, Костка из Поступиц, Рановец из Пизова, Пыхта из Лихтенбурга и Ян из Троцнова. Уже сейчас собралось больше полутора тысяч охотников...
За соседним столом зашумели молодые голоса, затрещали скамейки и табуретки, зазвенели кружки. Шинок наполнился веселым гамом.
Ратибор оглянулся. В шинок ввалилась большая компания жаков - пражских студентов - и заняла соседние два стола. Сидевшая поодаль
– Будь здоров, братец!
– Штепанек!.. Вот хорошо! Ты, значит, тоже этих мест не гнушаешься?
Штепан присел на край скамьи рядом с Ратибором.
– Какое там! Напротив, мне надо как можно больше с народом встречаться...
Ратибор вопросительно посмотрел на Штепана и, как видно, что-то сообразив, с силой ударил Штепана по колену:
– Правильно, Штепан, я понимаю тебя. Трудись для нашей Чехии!.. Что нового у вас в университете? Как пан Ян Гус, пан Иероним?
Штепан, слегка понизив голос, стал делиться новостями;
– Ты, конечно, слыхал о Кутногорском декрете. [16] Теперь у нас в университете хозяева - чехи. За эту победу мы, чехи, должны благодарить Яна Гуса и Иеронима Пражского, а также пана Яна из Троцнова, который через Микулаша Августинова помог нам добиться у короля этих прав. Немцы обозлились и ушли из университета.
16
Кутногорским декретом 18 января 1409 года король Вацлав IV передал управление Пражским университетом чехам. Он предоставил им три голоса из четырех при решении дел в университете Немецкие магистры и студенты в знак протеста против лишения их преимущественных прав дали клятву не учиться в университете и ушли из Праги.
– Давно хочу тебя спросить об одной вещи, да все забываю. Наш мистр в своих проповедях громит за смертные грехи и епископов и даже папу. А нападают на него только папа да попы, а король и чешское панство не только не преследуют мистра Яна Гуса, но даже не дают его в обиду попам. В чем тут дело?
Штепан понимающе улыбнулся:
– Мне и самому это не раз приходило в голову. Спросил я у мистра Иеронима Пражского - он мне это так объяснил: король и паны не трогают нашего мистра не потому, что принимают всерьез его учение. Дело тут в том, что мистр Ян Гус отрицает право церкви на светскую власть и богатства. Эта часть учения мистра Яна Гуса пришлась очень по душе королю и панам, и они мечтают, чтобы церковные богатства - города, земли с крепостными мужиками и золото - попали в их руки. Кроме того, король знает, что преданные римской церкви немецкие церковники, немецкие паны и немцы-патриции находятся в тайных сношениях с немецкими князьями. Не секрет, что они своих герцогов, эрцгерцогов и князей почитают больше, чем законного чешского короля.
– Не поэтому ли и в ваших университетских делах король держит руку нашего мистра?
– Правильно! Именно поэтому.
Гавлик, подойдя сзади, с размаху шлепнул Ратибора ладонью по спине:
– Ратибор, брось хмуриться! Гляди, вагант [17] пришел... Эй, ребята, давай ваганта к нам! Пусть споет.
Несколько подмастерьев выскочили из-за стола, подбежали к только что вошедшему ваганту и потянули его к столу:
– Пей и ешь! Ешь и пей! А потом - спой нам. В обиде не будешь.
17
Вагант -
Вагант послушно сел за стол, положив свою старую цитру на колени. Одежда его давно утратила свои первоначальные цвета и была изрядно поношена. Видимо, жизнь не особенно щедро дарила ваганта своими милостями. Молодежь наперебой принялась угощать певца. Вагант принимал угощение, не церемонился. Выпив до дна кружку вина, он поставил ее вверх дном. Проверив цитру, он поднял глаза на окружающих:
– Что ж славное панство желает послушать?
Со всех сторон посыпались заказы.
Вагант поднял глаза к потолку, с которого спускалась цепь с привешенной к ней железной чашкой с маслом, где плавало несколько горящих фитилей, и запел простую, трогательную песню о юноше-олене.
Крики, ругательства и громкие разговоры как-то невольно затихли сами собой, Все сидели молча и слушали.
Хозяин шинка так и остался стоять между столами, с пустым жбаном в руках, слушая пение. Какой-то старый солдат, подперев огромной ладонью обветренное, загрубелое лицо с седыми длинными усами и глубоким шрамом через весь лоб, вдруг, бросив с проклятием свою кружку на деревянный пол, разразился громким пьяным плачем.
Вытерев вспотевший лоб, вагант добродушно и просто обратился к слушателям:
– Попрошу панство минуту отдыха.
Со всех сторон послышались возгласы восхищения и похвалы. К нему подошел с кружкой вина Штепан:
– Вот, дорогой друг, выпейте за нашу Чехию!
– Благодарю, пане!
– учтиво поблагодарил вагант и осушил кружку.
– Я хочу, чтобы вы пропели в честь нашего мистра пана Яна Гуса. Он очень любит чешскую музыку, и ему ваше пение доставит истинную радость.
– Для пана Яна Гуса, вифлеемского проповедника? Да я для него готов петь целые сутки без отдыха!
К ваганту подошел студент Мартин Кржиделко И тоже поднес вина:
– Наши студенты просят вас спеть нашу студенческую, если вы знаете... ту, про бискупа Абецеда. [18]
Вагант рассмеялся:
– Извольте, но кого из нас бить будут - запевалу или хор?
– Пусть только попробуют! Начинайте.
Вагант взял несколько аккордов и под забористый, плясовой аккомпанемент запел:
Храбрый бискуп Абецеда Заставлял врагов бледнеть, Только азбуки наш бискуп Был не в силах одолеть!18
Абецеда (чешск.)– азбука; прозвище архиепископа Збынка, известного своим невежеством, ярого врага Яна Гуса.
Хор студентов дружно грянул припев:
Ай да Збынек, славный бискуп, Преотважно воевал! Но как взялся он за книги - Ничего не разобрал!По погребку раскатился оглушительный хохот. Хохотали все: подмастерья, солдаты, шляхтичи, и даже несколько почтенных панов в дорогой бархатной одежде лукаво усмехались в усы.
Не смеялись только немцы; они угрюмо слушали пение и тихонько о чем-то переговаривались. Когда студенты закончили последний куплет, немцы как один запели: