За Отчизну
Шрифт:
– Здравствуй, дорогой брат! Вот и два добрых дела во славу Табора сделали: и вас освободили и Пржибенице у пана Ольдржиха отняли. Теперь следует с ходу захватить Пржибеничке, и Табор может спокойно спать. Постоянно нам от этих замков не было покоя.
Штепан с Шутником, опередив Ратибора и Карла, побежали по темным коридорам замка, заглядывая в каждую комнату. Вбежали в обширную библиотеку - никого. Штепан уже собрался идти дальше, как Шутник крикнул ему:
– Смотри, брат: дверка!
Штепан вернулся
Шутник окинул быстрым взглядом комнату, и от его острого глаза не укрылся кончик башмака, предательски выглядывавший из-под кровати. Шутник быстро сунул под кровать руку и вытащил сначала ногу в черном чулке, а потом и человека.
– Встань!
– приказал пленному Штепан, оглядывая с ног до головы растрепанную фигуру еще совсем молодого монаха.
Тот медленно поднялся на ноги и старательно оправил на себе одежду.
В этот момент в комнату просунулись головы Ратибора и Карла.
– А, вы здесь? Кого это поймали?
– Ратибор вошел и уселся на кровать.
Штепан обратился к пленнику:
– Откуда едете?
Тот, бледный от волнения, но не потерявший самообладания, ответил:
– Из Рима.
– Шутник, хорошенько обыщи его.
Шутник взялся за дело, и после тщательного обыска на столе лежали письма, пояс, в который были зашиты золотые монеты, небольшой кинжал, золотое с брильянтами распятие, малахитовые четки и небольшой, в перламутровом переплете молитвенник.
Штепан вскрыл одно из писем. Прочтя несколько строк, он кинул быстрый взгляд на монаха:
– Ваше имя?
– Брат ордена святого Доминика - Леонард.
– Пока вы останетесь тут, и чем тише будете сидеть, тем для вас безопаснее.
Дверь захлопнулась. На кресло возле нее уселся Шутник. Штепан, Ратибор и Карел бросились разыскивать гетмана Збынка. Збынек, стоя на высоком каменном крыльце, отдавал последние приказания:
– Собрать раненых и добычу. Убитых похоронить. Тело пана Кунца отдать его семье. Замковую крепость разрушить! Отдохнуть и собираться на Пржибеничке.
Штепан подошел к гетману и стал тихо ему нашептывать, показывая письмо, захваченное у брата Леонарда. Гетман сначала ничего не понял, но, уразумев суть дела, принялся читать про себя письмо.
– Понял тебя, брат Штепан. Большое дело ты замышляешь. Сам решать не берусь. На днях будет из Прахатиц Ян Жижка, пусть он решает. А то, что ты просишь, - все исполню, будь спокоен.
В тот же вечер Штепан и Ратибор в сопровождении нескольких латников выехали в Табор. Среди них ехал какой-то человек в наглухо застегнутом плаще, с низко надвинутым
На следующее утро, по приказу гетмана Збынка, бирич [41] объявил собравшемуся в замок из соседних сел народу и войску:
– Люди! В эту ночь убежал из-под стражи и скрылся важный пленник - доминиканский монах Леонард, ехавший из Рима. За его поимку объявляю награду.
41
Бирич - глашатай.
Самые тщательные розыски бежавшего пленника были безрезультатны.
На другой день Збынек двинулся на второй замок, Пржибеничке, и взял его штурмом.
2. ТЯЖЕЛАЯ УТРАТА ТАБОРА
По осенним, размытым непрерывными дождями дорогам двигалась армия Сигизмунда. Император намеревался одним ударом захватить Прагу и освободить осажденные Вышеград и Градчаны.
На призыв пражской общины вновь двинулись отряды таборитов. Общее командование соединенными силами пражской общины и прибывших союзников было поручено Микулашу из Гуси.
В это время Ян Жижка громил имперцев и знатных панов, поддерживавших Сигизмунда, в западной и юго-западной Чехии и не мог ослаблять свои силы переброской хотя бы части их в Прагу.
И вот 1 октября 1420 года разразилась кровопролитная и упорная битва под Вышеградом. В этот осенний, хмурый день армия Сигизмунда понесла серьезное поражение. С остатками своей армии Сигизмунд поспешно отошел в Кутна Гору, его гарнизон в Ржичанах был осажден таборитами. После поражения имперцев Вышеград продержался недолго и в начале декабря сдался.
В один из ненастных декабрьских вечеров к маленькому домику на окраине Старого Места подошел человек, старательно закутанный в толстый суконный плащ. В ответ на его стук послышалось ворчание:
– Кого черт носит в такой поздний час?
– Крест и орел!
– негромко ответил пришедший. Дверь отворилась и сейчас же вновь захлопнулась.
В небольшой, жарко натопленной комнате на скамьях вдоль стен сидело несколько человек, по виду горожане. Окна были тщательно завешены плотными шторами.
– Привет, дети мои!
– по-немецки приветствовал сидящих пришедший, вытирая платком влажные от непогоды лицо и руки.
Все молча поднялись и поклонились. Гость уселся в единственное кресло у стола и стал всматриваться в сидевших. Несмотря на то что он был в обычном, скромном платье горожанина, внимательный взгляд безошибочно мог бы узнать в нем переодетого священника.
– Шимон Дуб, что я должен доложить доктору Назу о твоих успехах во славу церкви и императора? Что сделано тобой здесь, в Праге?