За Отчизну
Шрифт:
– Есть здесь один портной, Ондржей. Человек он не очень молодой, скромный, тихий и всем сердцем предан нашему учению. Он, я уверен, охотно и честно исполнит все, что вы от него потребуете. Он не чех, а поляк, да и в войске не числится. Ему будет безопаснее двигаться по городам и селам: странствующий портной - и всё тут.
Ян Жижка согласился с предложением Штепана.
– Что ж, по-моему, неплохая мысль, а? Как думаете, братья?
– обратился он к подгетманам.
Оба помощника тоже нашли, что выбор Штепана подходящий.
– Брат Прокоп, -
Через некоторое время Прокоп Большой и Штепан беседовали с худощавым ремесленником, скромно, но чисто одетым, в речи которого чувствовался польский акцент. Представляя его Прокопу как своего старого приятеля, Штепан добавил:
– Это он, провожая нашего мученика Яна Гуса на констанцский собор, заплакал и сказал, что, верно, мистр не вернется с собора.
– Слышал, слышал о тебе, брат Ондржей! Поэтому мы тебе и доверяем. Поручение наше для тебя очень опасно, но для общего дела чрезвычайно важно. Тебе надо пройти в самую гущу кржижаков и постараться узнать, где они находятся, сколько их и что они замышляют. Берешься за это?
– Берусь, - просто отвечал портной.
В ту же ночь, повесив за спину мешок с портняжными принадлежностями, Ондржей вышел из города и, отойдя на некоторое расстояние, переплыл в темноте Влтаву и скрылся во мраке, держа путь на запад, в расположение имперских войск.
Спустя месяц ночью Штепан услышал, как кто-то тихонько стучит в дверь. На его вопрос послышался знакомый кроткий голос:
– Это я, пан Штепан! Уже вернулся.
Штепан растворил дверь и крепко обнял маленькую мокрую фигуру с мешком за плечами:
– Ондржей! Благополучно вернулся?
– Пан бог помог мне благополучно везде пройти и все, что можно, узнать.
– Но отчего ты весь мокрый?
– Как - отчего? Пришлось через Влтаву плыть - вот и намок.
Переодетый в сухое и накормленный, портной начал свой рассказ. Он говорил кратко, уверенно, хорошо зная, что каждое его слово имеет важное значение для защиты Чехии. Сведения были очень важные, и Штепан, невзирая на позднее время, потащил его, еще не успевшего отдохнуть, к Яну Жижке и Микулашу.
В одном из залов радницы при свете горящих свечей сидели Ян Жижка, Микулаш и еще кое-кто из начальников. Штепан оставил у дверей портного и доложил:
– Портной возвратился и принес важные известия.
Ян Жижка и Микулаш прекратили разговор, и Жижка, заметив скромно остановившуюся у дверей небольшую фигурку, громко крикнул через зал:
– Эй, друг любезный, подходи сюда поближе!
– и, зорко посмотрев в лицо Штепану, тихо спросил: - Говоришь, важные известия?
Штепан только молча кивнул головой.
Ондржей подошел и, держа шапку в руках, почтительно поклонился таборитским старшинам. Из его слов оказалось, что крестоносцы Сигизмунда с огнем и мечом вторглись в Чехию и, уничтожая все на своем пути, захватили Градец Кралове, Кутна Гору и, укрепившись
Пан Микулаш, слушая портного, через плечо шепнул Яну Жижке:
– Ведь оттуда большая часть войска ушла сюда, на Прагу.
– Теперь кржижаки крепко осадили Мельник и Литомержице. Другие же войска Сигизмунда идут прямо на Прагу, - продолжал свой доклад портной.
– А еще я доподлинно узнал, что с запада и с юга в чешскую землю ворвались другие войска кржижаков - из Мейсена и Австрии - и тоже движутся, как саранча, опять же к нам, на Прагу.
Портной прокашлялся и виновато заметил:
– Видать, простыл, переплывая Влтаву.
– И снова начал говорить: - Будучи в лагере австрийских войск, слышал я, что пан Ольдржих из Рожмберка на днях поведет австрийцев на Табор, чтобы взять его и разрушить. Пан Ольдржих смеялся и говорил, что никакие чаши не спасут Табор.
Микулаш и Ян Жижка молча обменялись тревожным взглядом.
– А сколько примерно всего кржижацкого войска?
– поинтересовался Прокоп Большой.
– По-моему, тысяч сто, не меньше.
– Добро, благодарим тебя, брат Ондржей. Ты честно послужил нашему делу. Покуда иди со Штепаном, отдыхай. Нерадостные, но нужные нам вести принес ты.
Портной и Штепан ушли, а гетманы стали совещаться.
На другой день Микулаш выступил с частью таборитского войска на Табор. Через некоторое время Амброж повел своих оребитов на Градец Кралове. Ян Жижка остался в Праге.
Через несколько недель пришло известие, что подоспевшие вовремя войска с Микулашем во главе неожиданным ударом разгромили пана Ольдржиха из Рожмберка с его австрийцами. Враг бежал, и Табор был спасен.
Вскоре пришла новая радостная весть-Амброж вырвал из рук Сигизмунда Градец Кралове.
В самой Праге военные действия в те дни ограничивались лишь мелкими стычками с осажденными гарнизонами в Вышеграде и в Градчанах. Но Ян Жижка хорошо понимал, что прекрасно укрепленный паном Ченком левый берег Влтавы представляет серьезную опасность для правобережной Праги, и поэтому велел поставить дозоры вдоль всего правого берега, к северу и к югу от Старого Места.
К началу июля армия Сигизмунда окончательно сосредоточилась у Праги. Сам император прибыл из Вроцлава.
Первоначально пражане и табориты укрепили Новое и Старое Место от Вышеграда и вдоль берега Влтавы до северной части Старого Места, где Влтава поворачивает на восток. Но, когда войска Сигизмунда расположились напротив Шпитальского поля, Ян Жижка понял, что противник собирается атаковать через Шпитальское поле Виткову гору и оттуда или ворваться в Новое Место, или отрезать последние пути, по которым Прага получает продовольствие с востока.
– Положение изменилось. Надо немедленно укрепить Виткову гору, - потребовал Ян Жижка от гетманов.
– Ясно, Сигизмунд изменил свое решение штурмовать Прагу с запада и хочет захватить нас врасплох, заняв Виткову гору, а затем пойти на город сразу и с востока, и с запада, и с юга-от Вышеграда.