За все грехи
Шрифт:
Не выходя из машины, она жестом показывает, чтобы он положил багаж на заднее сиденье. Алессандро резко встает, поднимает рюкзак, забрасывает его назад и неуловимым движением прыгает на пассажирское кресло рядом с ней.
– Давай-давай, надо быстрее ехать, у меня не получилось зарегистрироваться из дома из-за пересадки в Лондоне, – говорит он на одном дыхании, чмокнув ее в щечку.
– Успокойся и пристегни ремень, please!
Линда трогается с места, выжав газ по максимуму. Алессандро откидывается на сиденье, но видно, что он немного напряжен.
– Ты
– Я успокоюсь, только когда ты мне подробно расскажешь, какого черта ты вдруг решил отправиться во Вьетнам, – она неодобрительно качает головой. – Ты, наверное, рехнулся! – Она легонько тычет его кулаком в коленку. – А я – еще более ненормальная, если тебе помогаю.
Но она и сама знает, что так надо.
– Я еду выручать своего друга-блоггера, который попал за решетку, – говорит Алессандро. – Не могу сидеть здесь сложа руки.
– Замечательно! Но я надеюсь, ты хотя бы все продумал? – в ее голосе слышится не упрек, а искреннее беспокойство.
– Я получил сообщение из надежного источника. Знаю, что готовится акция протеста в его защиту.
Алессандро говорит так воодушевленно, будто бы он уже находится там и выкрикивает лозунги против вьетнамской полиции и за освобождение друга.
Истинный идеалист, никогда не знающий покоя. Вечно ищущий правду и борющийся с несправедливостью. Так уж он устроен, чувство справедливости для него на первом месте, а все остальное – привязанности, любовь, личная безопасность – отходит на второй план. В любом конфликте – большом и маленьком – для него очень важно определиться, на чьей он стороне.
– Смотри там, как бы тебя не убили. Не то мы тут в Италии со скуки помрем без твоих новостей, – Линда взволнована, живот скрутило, будто в узел, и она не может расслабиться.
– Дурочка! Ты же знаешь – я сама осторожность…
– Нет, Але, – она с силой хлопает ладонью по рулю. – Я не шучу – на этот раз я правда переживаю.
– И совершенно безосновательно, – старается он ее ободрить.
– Вовсе нет. Ты уже однажды рисковал жизнью, вот и теперь лезешь прямиком в волчью яму.
– Со мной ничего не случится, успокойся. Это всего лишь твои фантазии.
Алессандро смеется. Он вовсе не недооценивает ситуацию, просто хочет немного разрядить напряженность.
– Правда, – наконец произносит он.
Линда вздыхает, улыбается и шарит пальцем по приборной панели, пытаясь включить радио.
– Давай-ка включим музыку, хватит уже играть в мамочку…
– Я включу, а ты следи за дорогой.
Алессандро берет ее руку и бережно кладет на коробку передач, после чего начинает шарить в бардачке, где вперемешку свалены старые кассеты, которые Линда, наверное, не слушала уже сто лет – если, конечно, они вообще рабочие.
Он ставит сборник «Beatles» – звук отличный, – и некоторое время они сидят молча, слушая слова. Но когда начинается припев «Come Together»,
Они поют все громче – Линда с ее абсолютным слухом подтрунивает над Алессандро, у которого дела обстоят хуже, – и они смеются, чтобы отогнать мрачные мысли. Линда раскачивается взад и вперед, держа руки на руле, Алессандро играет на воображаемой гитаре.
– Надо закачать эту песню в iPhone – буду ее слушать и думать о тебе.
– Романтик ты мой…
Линда на мгновение поворачивается к нему и улыбается. Но он серьезен и смотрит на нее, будто хочет запечатлеть ее образ в памяти и сделать фотографию. Самую красивую. В салоне воцаряется странная атмосфера, в которой витают неданные обещания и неисполненные желания. Они говорят друг с другом без слов.
«Мы могли бы дать друг другу больше за то время, что были вместе, но почему-то не дали. Может быть, из страха, робости или нерешительности. Как бы то ни было, сейчас уже слишком поздно. Нужно смотреть в будущее».
– Когда ты собираешься обратно? – спрашивает Линда, нарушая тягостное молчание.
– Когда придет время. Как всегда.
И снова обстановка становится осязаемо плотной и тяжелой.
«Мы могли бы дать друг другу больше за то время, что были вместе, но почему-то не дали. Может быть, из страха, робости или нерешительности. Как бы то ни было, сейчас уже слишком поздно. Нужно смотреть в будущее».
Наконец они приехали, и необходимо торопиться. Они паркуют машину на первое же свободное место и бегут в аэропорт. К счастью, очередь к стойке небольшая, и Алессандро быстро проходит регистрацию. Они еще успевают зайти в бар на верхнем этаже зала вылетов. Заказав кофе, они поднимаются по эскалатору и садятся за свободный столик.
Линда не опрокидывает кофе одним махом, как обычно.
– Последний кофе в Италии, – произносит Алессандро, попивая с наслаждением. У кофе странный горьковатый вкус прощания.
Он быстро достает свою «Reflex» и фотографирует Линду.
– Ну не делай такие грустные глаза, – приказывает Алессандро, взяв ее за подбородок. – И перестань злиться.
Вдруг Линде показалось, будто она перенеслась на несколько лет назад. Алессандро впервые улетал из Венеции, а она его провожала – тогда она только-только получила права и едва научилась сдавать назад.
Алессандро давно ждал этой возможности. Получив аттестат зрелости, он принял важное решение: уехать из страны. Чем будет заниматься, он и сам не знал, да его это и не особенно волновало. Немного деньжат, фотоаппарат, билет до Лимы и полный рюкзак мечтаний. Разлука была болезненной: последние годы они жили в полном симбиозе, как брат и сестра, два любящих друга, зная, что этот момент когда-нибудь настанет. Тогда-то Линда и попросила его присылать открытки или фотографии из каждой страны, где он будет находиться, – так он точно ее не забудет. И он сдержал свое слово.