Заблуждения толпы
Шрифт:
Мы никогда не узнаем, сдался бы Кореш властям, как обещало послание от 14 апреля, но очевидно, что ФБР не пыталось сколько-нибудь глубоко вникнуть в теологические вопросы, его обуревавшие. Через шесть месяцев после катастрофы в Маунт-Кармел министерство юстиции направило заместителю генерального прокурора обширный отчет, отредактированная версия которого насчитывала 489 страниц. Отношение к теологической экспертизе очевидно даже из оглавления, по которому результаты консультаций с религиоведами занимают всего четыре страницы и почти не содержат полезной информации, кроме имен и научных званий. Зато после этих четырех страниц идут двадцать восемь страниц психологического анализа, и почти все приглашенные эксперты-психологи видят в Кореше афериста. Один из них, Пит Смерик, бихевиорист и инструктор академии ФБР, в своем заключении рекомендовал не привлекать
Повторюсь – пока шли переговоры, широкая публика в подавляющем большинстве подобно ФБР считала Дэвида Кореша корыстным аферистом. Но правда, пожалуй, не столь однозначна. Подобно Джорджу Хадсону, Сэмюелу Инсуллу, Уильяму Миллеру и почти всем пропагандистам массовых заблуждений, Кореш искренне верил в собственные фантазии, а самообман укреплял его способность вводить в заблуждение своих последователей.
За последние пятьсот лет человеческая предрасположенность к подражанию и поиску убедительных нарративов породила самое гипнотическое повествование из всех – нарратив конца времен. Теологии, основанные на этом заблуждении, обыкновенно приводили и приводят к появлению мирных, нередко вполне благополучных сообществ. Однако порой этот нарратив выходит за рамки нормального поведения и оборачивается катастрофой, как это было в крестьянской войне Мюнцера, в «анабаптистском безумии» Бокельсона, в пятом монархизме Веннера и в трагедии Ветви Давидовой.
Как и в случае Уильяма Миллера и его последователей полутора столетиями ранее, причудливая теология Кореша, «статусное» сексуальное принуждение и насилие фактически гарантировали демонизацию этого человека средствами массовой информации и общественным мнением, а эта демонизация, в свою очередь, привела к трагической чрезмерной реакции правоохранительных органов. Действуй АТФ при проверке более разумно и корректно, будь агенты ФБР искушеннее в нюансах нарратива последних времен, противостояние в Уэйко, скорее всего, завершилось бы сравнительно мирно.
Лишь крохотное меньшинство правильно, как выяснилось, возлагало вину за случившееся на федеральное правительство, и трагедия Ветви Давидовой не закончилась 19 апреля в Уэйко. Происходящее показывали в прямом эфире по телевидению, но важнейший свидетель трагедии видел ее воочию: речь о молодом ветеране армейской службы Тимоти Маквее, который уже успел разозлиться на правительство за штурм Руби-Ридж годом ранее. Там, как и в Уэйко, предъявили обвинение в незаконном владении оружием – досталось Рэнди Уиверу, евангелисту и ветерану спецназа США; штурм обернулся гибелью сына Уивера и его жены Вики, которая искренне верила в близость конца света. Маквей прибыл в Уэйко в разгар противостояния, чтобы распространять среди зевак брошюры о праве граждан на оружие. Когда начался пожар, он поклялся отомстить за смерть невинных мужчин, женщин и детей. Во вторую годовщину штурма ФБР в Маунт-Кармел он и его сообщник Терри Николс взорвали заминированный грузовик у федерального здания в Оклахома-Сити; погибли 168 невиновных. Маквей выбрал себе целью это здание, потому что в нем находились офисы ФБР и АТФ, равно как и отделения других федеральных ведомств660.
Глава двенадцатая
Фантастика вознесения
На заре нового тысячелетия катастрофа Ветви Давидовой и маргинализированные предсказания Линдси вновь показали риски чрезмерно точной датировки пророчеств о конце света, поэтому диспенсационалисты стали все чаще обращаться к творческим жанрам, где вымысел не подлежал опровержению, а конкретно – к фантастике.
Еще на рубеже двадцатого столетия авторы-христиане творили романы о вознесении праведников, торжестве антихриста, годах скорби, Армагеддоне и Страшном суде. В 1905 году врач из Огайо по имени Джозеф Берроуз опубликовал один из наиболее известных романов о вознесении – «Титан, сын Сатурна». За образом Титана скрывался ныне легко опознаваемый антихрист, «молодой грек, который должен объединить радикальных социалистов и возглавить их всемирные усилия по уничтожению христианской церкви». В предисловии к роману Берроуза говорилось, что этот роман – не просто плод авторского воображения, но творение, «проливающее свет на грядущие события, которым суждено преобразить церковь»661.
Сцены вознесения и описание восхождения к власти Титана / антихриста восхищали читателей, а сами персонажи по воле автора
Тем не менее этот роман сочетал в себе все отличительные признаки художественной литературы о вознесении и американском евангелизме как таковом: в нем имелись ксенофобия, исламофобия, а также угадывались идеологическая и моральная паники. Страна, которую славил роман – Англия, – противостояла конфедерации десяти государств с антихристом во главе. К сожалению, Соединенные Штаты Америки не смогли прийти на помощь бывшей метрополии – по вине «двадцати пяти миллионов граждан США европейского происхождения». Американские «саксы» спешат на выручку Англии, но их останавливает конфедерация сил зла, которую поддерживают мусульмане с криками: «Аллах! Аллах! Аллах!» Европейские и мусульманские силы вторгаются в Соединенные Штаты Америки и уничтожают культуру «саксонских народов», насаждая враждебный «чужестранный социализм»663.
В последующие десятилетия «романтики Вознесения» оттачивали литературное мастерство и добавляли к повествованию убедительные нарративы текущих событий664. К 1980 годам ведущим автором-диспенсационалистом в фантастике считался Фрэнк Перетти, опытный литератор, самая известная книга которого, «Наступившая тьма», была продана тиражом более двух миллионов экземпляров.
К моменту первой публикации этого романа диспенсационалистам, поскольку угроза «безбожного коммунизма» сходила с мировой арены, потребовался новый враг. Приходилось довольствоваться куда более мелкими, скажем так, противниками – движениями Нью-эйдж, прежде всего теми, от которых хотя бы попахивало сатанизмом.
Роман «Наступившая тьма», действие которого разворачивалось в идиллическом вымышленном университетском городке Эштон, сталкивал двух героев, набожного священника Хэнка Буше и настырного газетчика Маршалла Хогана, с богатым до отвращения городским жуликом Александром Казефом, решившим по неведомой причине захватить власть в городке.
Среди союзников Казефа – орда крылатых, красноглазых, чешуйчатых, дышащих серой демонов, которые лишают воли простых смертных, но, к счастью, с ними способны справиться люди набожные, в первую очередь Буше. Однако куда страшнее демонов сатанистка и феминистка Джулин Лангстрат, профессор местного колледжа, которая пытается ослабить веру дочери Хогана посредством учебных курсов вроде «Введение в постижение Бога и Богини». Казеф замышляет заманить в ловушку Буше и Хогана, которые оказываются в одной тюремной камере; они объединяют силы ради победы над Казефом и его приспешниками, человеческими и потусторонними665.
В моральной панике Перетти не было ничего нового. Хэл Линдси, например, в своих книгах затеял настоящий культурный джихад против работ Дарвина, Канта, Маркса и Фрейда, этих «мыслебомб», обрекающих на гибель современное общество. За год до написания «Покойной великой планеты Земля» Линдси опубликовал сочинение «Сатана жив и здоров на планете Земля», где, в частности, воспроизвел «интервью с офицером полиции» Лос-Анджелеса, который описал «собрание» на пляже Санта-Моники, напомнившее ему «обряды африканских дикарей»:
«Там собралось около четырехсот человек, и они стояли так тесно, что сливались в одну большую и плотную массу, которая раскачивалась под грохот барабанов и дикую музыку… Некоторые стали раздеваться, другие прилюдно занимались любовью, не обращая внимания на окружающих. Мы заметили, что у большинства на шее были какие-то амулеты. Они верят в духовный мир и с готовностью скажут вам, что дьявол для них вполне реален»666.
Исторически движения конца света получали, как правило, признание в неспокойные времена, будь то изгнание и Вавилонское пленение, кровопролитие и массовое физическое истребление в ходе двух восстаний евреев против Рима или ужасы средневековых европейских религиозных войн и погромов. Верующие в конец света, которым выпало жить в процветающих, безопасных и мирных современных странах, вынуждены выплескивать свой гнев на менее грозные социальные бедствия и пороки – на астрологию, на когнитивный диссонанс между эволюционной теорией и теологией, на экуменизм, секс, наркотики, рок-н-ролл и на вездесущего сатану.