Заблуждения толпы

Бернстайн Уильям Дж.

До тех пор верный своей фанатично религиозной жене Ирэн, которая ожидала вознесения буквально в любой миг, Стил набирается храбрости, оставляет штурвал на сонного второго пилота и возвращается на камбуз, чтобы встретиться с Хэтти. К своему разочарованию, он находит ее в истерике: в перерывах между рыданиями она сообщает, что десятки пассажиров пропали без вести, их места пустуют, осталась лишь одежда. Один за другим прочие пассажиры пробуждаются и принимаются кричать, заметив одежду на соседних креслах. Хэтти просит объяснений у Стила, тот притворяется, что ничего не понимает, но на самом деле «ужасающая правда открылась ему: Ирэн была права. Он сам и большинство пассажиров остались тут»⁶⁷⁸.

Во всем мире воцаряется

хаос, самолеты без пилотов валятся с небес, как подстреленные фазаны, а автомобили без водителей слетают с шоссе; миллионы людей исчезают, миллионы погибают. Мировой эпицентр неверия, город Нью-Йорк, превращается в гигантскую пробку, набожные машинисты метро тоже пропали. Европа закрывает воздушные границы, и Стил направляет лайнер в единственный действующий крупный американский аэропорт – в Чикаго (нет никакой невероятной посадки на шоссе, как в фильме).

Новостные телекамеры запечатлевают изысканную и болезненную причудливость вознесения: живот роженицы внезапно сдувается, ребенок возносится прямиком на небеса, одежда медсестры падает на пол, когда та присоединяется к младенцу на пути в горние выси. По возвращении домой Стил обнаруживает, что его жена и сын вознеслись, а дочь Хлоя, агностик по убеждениям и студентка колледжа, осталась. Конечно, почти все прихожане церкви Ирэн тоже вознеслись; священник предусмотрительно оставляет для прочих DVD-диск «Я же вам говорил», причем видеоряд настолько убедительный, что Рейфорд Стил немедленно переживает духовное перерождение.

По удивительному совпадению за расследование событий берется бывший пассажир с самолета Стила, блестящий журналист по имени Бак Уильямс. Приблизительно годом ранее он побывал в Израиле, чтобы взять интервью у биолога, который открыл химическое удобрение, способное преображать пески в богатые пахотные земли, а также владеет еще одним загадочным и фантастически ценным научным секретом, сделавшим эту страну богатейшей на Земле. Пока Уильямс находился в Израиле, русские попытались нанести массированный ядерный удар, но каким-то чудом все их ракеты и самолеты взорвались в воздухе.

Третий главный герой романа – антихрист в лице румына по имени Николае Карпатия, свободно говорящего на девяти языках: он обладает невероятно привлекательной внешностью, мощным интеллектом и неотразимым обаянием. Уильямс брал у него интервью, когда Карпатия был мелким местным политиком, но стремительный карьерный рост вскоре «возносит» его в генеральные секретари Организации Объединенных Наций. Он реорганизует Совет Безопасности ООН в знакомую диспенсационалистскую конфедерацию десяти наций. Став самым могущественным человеком в мире, он учреждает глобальную валютную систему и экономический союз, добивается всеобщего разоружения, подписывает семилетнее мирное соглашение с Израилем и перемещает штаб-квартиру ныне всемогущей ООН на место древнего Вавилона. Обычно неторопливая до отвращения, всемирная организация за несколько часов принимает все эти условия Карпатии, а тот затем провозглашает единую мировую религию.

Уильямс раскрывает истинную природу Карпатии и объединяет усилия с Хлоей Стил. В отличие от почти поголовно вознесенных прихожан церкви, к которой принадлежала мать Хлои, левые друзья Хлои из Стэнфордского университета остаются на планете и должны ждать наступления времен скорби; Хлоя и Бак возрождаются духовно, женятся и вступают в союз с ее отцом, учреждая «Силу скорби», организацию, которая использует техномагию для противодействия Карпатии⁶⁷⁹.

Повсюду плетутся международные заговоры. За несколько десятилетий до этих событий финансист и ученый, специалист по биотехнологиям Джонатан Стонагал искусственно оплодотворил, оказывается, мать Карпатии, чтобы произвести на свет «гипнотического суррогата» (того самого Николае) ради удовлетворения собственных гнусных амбиций. Военные демонстративно игнорируют сообщения об НЛО от профессиональных пилотов. Стонагал меняет мировых лидеров и организует «самоубийства» высокопоставленных

лиц почти ежедневно, прежде чем наконец его убивает Карпатия, который «промывает мозги» свидетелям преступления – кроме Бака Уильямса его незримо оберегает Господь, – чтобы они поверили, что Стонагал покончил с собой.

Манихейская воинственная культура пронизывает книгу Лахэя: те, кто выступает против абортов и голосует за республиканцев, возносятся, а вот те, кто мыслит традиционно или читает литературу Нью-эйдж, обречены гореть в адском пламени.

Подвиги Бака Уильямса описаны на многих страницах; они как бы разделяют громадный и неудобоваримый пласт диспенсационалистской эсхатологии на легко усвояемые фрагменты. Книга поддерживает крайне бодрый темп повествования, отрывки с изложением неустанных поисков Уильямса, жаждущего прилюдно раскрыть истинную суть Карпатии, чередуются с главами, в которых прошедший через духовное перерождение Стил исследует диспенсационалистскую схему конца времен.

За двенадцать лет после публикации этого романа Лахэй и Дженкинс написали еще пятнадцать продолжений и приквелов, которые вместе охватывают всю диспенсационалистскую последовательность событий, от рождения злодея Карпатии методами генной инженерии до установления (последнего) Грядущего царства.

Первые тома цикла продавались тиражами по несколько сот тысяч экземпляров каждый, но к четвертому тому молва подняла цикл на вершину списка бестселлеров «Нью-Йорк таймс»⁶⁸⁰. Первоначальный тираж восьмого тома составил 2,5 миллиона экземпляров. В 2001 году продажи десятого тома, взлетевшие к небесам после сентябрьских терактов, потеснили «Покрашенный дом» Джона Гришэма с места бестселлера года (впервые с 1995 года Гришэм лишился этого титула); случай тем более показателен, что в списках бестселлеров, как правило, не учитываются продажи в религиозных книжных магазинах, а здесь на них приходилась треть продаж. Фактически каждый десятый американец прочитал хотя бы одну из книг цикла, а четверть американцев слышала о них⁶⁸¹.

Общий объем продаж цикла уже превысил 65 миллионов экземпляров. В 2002 году Лахэй и Дженкинс попали на обложку журнала «Тайм», а два года спустя – на обложку «Ньюсуик»; затем они оба взялись творить самостоятельно, и Лахэй в 2004 году перешел из религиозно-ориентированного издательства «Тиндейл хаус» в издательский концерн «Рэндом хаус», получив аванс в 45 миллионов долларов на новый цикл⁶⁸².

Столь грандиозный успех привлек внимание критиков к диспенсационализму. Николас Кристоф писал в «Нью-Йорк таймс», что цикл «Оставленные», «самые продаваемые романы для взрослых в США, ярко изображает возвращение Иисуса, который намерен убить всех, кто не является возрожденным христианином. Индусы, мусульмане, иудеи и агностики всего мира, заодно с большинством католиков и унитариев, горят в вечном пламени… Нечего сказать, воодушевляющая сцена!»

Далее Кристоф перечислял давние и относительно свежие пророчества из длинного списка прорицаний Линдси и делал следующий вывод: «Ошибки редко бывают такими прибыльными»⁶⁸³. Другой светский критик снисходительно отмечал, что стиль Дженкинса – это «сочетание Джерри Фолуэлла и Тома Клэнси»⁶⁸⁴. Прочие писали, что их удручает присущее фантастике вознесения отсутствие сострадания к сотням миллионов людей, обреченных на заклание, о чем авторы говорят едва ли не с восторгом.

Тем временем Джерри Дженкинс эксплуатировал образ легкомысленного и не приверженного идеологии писателя «из народа». В обширном интервью «Ньюсуик» он признавался:

«Приземленный стиль, неглубокие характеры – так уверяют критики. А я пишу для приземленных, я сам такой. Пишу как могу. Знаю, меня никогда не сочтут классиком, но я и не рвусь в К. С. Льюисы. Вообще-то я восхищаюсь большими писателями. Жаль, что мне не хватает ума написать книгу, которую трудно читать, жаль»⁶⁸⁵.