Забудь обо мне
Шрифт:
— Я подумаю, — соглашается она и сама называет ресторан.
Глава сто одиннадцатая: Бармаглот
— Между прочим, было очень страшно, когда эта ненормальная вломилась в магазин и начала тянуть руки к моей кассирше с криками: «Я тебе матку по кускам вырежу!»
Алиса рассказывает так эмоционально, что в маленьком зале всего на шесть столов, кажется, эту историю слышат все посетители. Мы сидим тут уже часа два, а у моего Зайца просто не закрывается рот.
— И чем дело кончилось? — интересуюсь продолжением истории, делая глоток вина.
Алиса проглатывает последнюю порцию тартара, откашливается и голосом диктора с телевиденья говорит:
— В этой истории ни одна матка не пострадала!
Бля, губы сами собой растягиваются в улыбку. Наверное, как у идиота, потому что смотреть на нее вот такую и не заразиться этим ходячим позитивом просто нереально. Особенно когда сидит тут вся такая, невинная мелкая Лолита в мужской рубашке и рассказывает о жизни, в которой меня нет уже целый год.
— А если серьезно, пришлось вызывать полицию, — продолжает Заяц, — а всем клиентам в качестве компенсации выдать по прянику.
— Охрану наняла? — мой следующий вопрос.
Неприятное чувство беспокойства бултыхается где-то в животе, словно проглоченный целиком камень. Смех смехом, а в жизни столько дерьма случается, что даже ревнивая баба может устроить несчастный случай с летальным исходом, и даже если мой Заяц будет не при делах, но случайно попадется под руку…
Алиса кивает, показывает два пальца и зовет официанта, чтобы перейти к десерту.
Она снова вернулась в свой человеческий вес.
Синяков под глазами нет.
Улыбка просто хоть закрывайся как от солнышка.
Пиздец для моих нервов, в общем, потому что тот парень справа сидит и таращиться на ее ноги с видом бессмертного гуманоида без мозгов, даже не пытаясь как-то замаскироваться. Я так сильно старше Зайца, что не произвожу впечатление мужика, который может ее трахать? Или мы в принципе не похожи на парочку?
— Прости, мне нужно ответить, — извиняется Алиса, когда у нее звонит телефон — и после взгляда на экран на ее лице мелькает теплая улыбка.
Именно теплая, а не просто дружеская.
Подкатил товарищ на «Порше»?
Ее долго нет — успевают принести десерт и кофе к нему, но, когда Алиса возвращается и делает глоток, заметно морщит нос — уже почти остыл.
— Извини, пожалуйста, — извиняется совершенно искренне.
Даже не предпринимает попытку сказать, что это был за разговор и с кем.
По работе? Она бы сказала, наверное. Или если бы это были родители.
Внезапным звонкам подруг она раньше так тепло не улыбалась.
— Ты переехала, я слышал? — поднимаю безопасную для разговора тему, в большей степени для того, чтобы не дать себе снова вломиться на ее территорию.
— Ага, — еще
— Кота уже завела? — вспоминаю ее давнишнюю мечту о двух мейнкунах, черного и белого цвета, чтобы были как парочка инь и янь.
Она немного тушуется и почему-то уходит от ответа, сворачивая тему в сторону орхидей, которых ей пока хватает с головой, потому что каждой нужен уход, забота и колыбельная.
— Ты о себе почти ничего не рассказываешь, — переходит на меня. — Видела твое имя на пару строчек выше. Где твой орден за налоговые заслуги перед Родиной?
Я пиздец, как отвык от всего этого.
Ее интересных фраз о самых банальных вещах.
Ее способности сделать из простого и скучного — забавное и смешное.
Я так отвык, что теперь жопой чувствую — меня укроет с первой дозы. И что я буду делать со всей этой хуйней теперь — вообще не понятно.
— Не поверишь, Зай, каждый день бью себя по рукам, чтобы не надеть эту почетную хуйню. Жду, когда стукнет пятьдесят и тогда уже будет можно выкатывать грудь колесом.
Она посмеивается и краем глаза смотрит на мой десерт — что-то с орехами, клюквой и горьким черным шоколадом. Типа, для спортсменов.
— Хочешь? — выразительно подталкиваю вперед тарелку.
Раньше она без проблем просто совала свою ложку или вилку в мои тарелки и брала без спроса все, что хотела. Никогда этому не раздражался, даже кайфовал, что у моего Зайца нет этих бабских ужимок и игры в «невинную целку».
Но сейчас она отрицательно качает головой, ссылаясь на то, что у нее уже и так вес выше нормы и такими темпами придется менять «Ровер» на КамАЗ.
Когда приходит время расплачиваться, и я на автомате тянусь к карману, грозит мне кулаком.
Мне не хватает мозгов придумать повод не заканчивать эту встречу. Пытаюсь, но все, что раньше с ней работало, теперь можно смело выбрасывать на мусорку.
Мой Заяц больше не дергает тигра за усы,
Я подвожу ее обратно до магазина, где остался припаркованный «Ровер».
Алиса не ждет, пока помогу ей выйти — выпрыгивает сама.
Я открываю дверцу, выставляю вперед ногу и тут же торможу порыв ломануться за ней, сгрести в охапку и трясти до тех пор, пока не скажет, что там у нее за хер на «Порше».
— Зай! — окрикиваю на одних рефлексах. Хуй знает, что сказать.
Она останавливается — и мне не по себе, что за огромными солнцезащитными очками ни хрена не разбирать выражение ее лица.
— Давай на футбол сходим?
Улыбается.
Футбол — это не кино, там безопасно, ни один Бармаглот не протянет лапы, когда погасят свет.
— Когда? — спрашивает Заяц.
— А хуй его знает, я еще не купил билеты, — пожимаю плечами.
— Марк Игоревич, ваши маты — это то, чего мне очень не хватало в моей скучной жизни.