Забудь обо мне
Шрифт:
— Ой, да не пизди, — не могу не сказать в ответ.
Она хохочет.
Просто смеется, а у меня встает, как у школьника, которому обломилась свиданка.
— Позвоните мне, Бармаглотище, я с удовольствием.
Я еще слежу за ней: как садится за руль, как начинает рычать ее «Ровер». Убиваю в себе желание проверить, пристегнулась ли, хоть и знаю, что это машина — одна из самых безопасных и защищенных. Иначе я бы ее не выбрал.
Мне не хочется ее отпускать.
Была бы моя воля — закинул на плечо, утащил бы в свою берлогу и не выпускал, пока мы не разберемся
А потом как-то отпускает, потому что нерешенных вопросов у нас не осталось.
Сначала я натворил хуйни, потом мой Заяц высказалась о наболевшем.
И при всем этом мы расстались почти цивилизованно.
Когда ярко-желтый «Ровер» Зайца исчезает за поворотом, набираю номер своей помощницы и даю задание найти билеты на футбол. Она переспрашивает, потому что меня трудно назвать человеком, которому может быть интересно смотреть, как двадцать два взрослых мужика пинают мяч. Прошу устроить это на следующую пятницу, потому что, даже если мне хочется увидеть Зайца пораньше, во вторник, среду и четверг у меня полный завал на работе. Да и она, конечно же, сошлется на свои дела.
А так, если я позвоню ей во вторник или среду, повода отказать у нее не будет.
Хочется посмеяться от души над всем этим дерьмом, но смех застревает где-то в горле.
Мы с Зайцем натворили дел.
Знать бы, куда теперь выгребать.
Уже когда подъезжаю к дому, начинает трезвонить телефон — и на экране всплывает имя «Марина».
Расстались мы с ней… на повышенных нотах, если говорить обо всем этом языком цивилизованных людей. А если по-простому — расстались хуево, со скандалом, истерикой и длинной отповедью на тему того, что я — говно, мудак и просто использовал ее для секса. А все потому, что женский мозг очень склонен додумывать какую-то розовую хуйню в простых для мужика вещах: я просто подарил ей ювелирную безделушку, которую даже выбрала моя помощница, а Марина придумала всему этому целое молчаливое предложение о серьезных отношениях и обещание жениться.
Обычно мне как-то везло на женщин: даже те, что уходили со скандалом, или от которых уходил я, не названивали сутками и обычно прекращали попытки вывести меня на серьезный разговор уже через пару дней. Так что, как ни смешно это звучит, единственная женщина, чей номер я наглухо заблокировал — это Заяц. И то сделал это в большей степени для того, чтобы не сорваться и не нагородить огород, после которого бы не отмылись мы оба. Все другие мои бабы просто исчезали с горизонта, и я преспокойно удалял номера их телефонов, потому что не имею привычки отвечать на незнакомые цифры, если звонят на мой личный.
Номер Марины не удалил просто потому, что тупо на все это забил сразу после нашего расставания. Она пару раз приезжала ко мне в офис — приходило сообщение от моего начальника СБ — но в итоге потом как-то все затихло.
Я пару секунд смотрю на экран, прикидывая, стоит ли отвечать.
Но было бы как-то не по-мужски тупо прятаться.
Кроме того, у меня в квартире осталось немного ее вещей. Я пару раз давал понять, что не люблю, когда на
— Я хочу забрать свои вещи, — говорит Марина без вступления. — И вернуть тебе кольцо.
Мысленно громко матерюсь.
Эта история с «Я верну тебе все, мудак!» — стара как как мир.
Не знаю, что должно быть у мужика в голове, чтобы он забрал назад подарки. Ну пиздец головного мозга — как минимум.
— С кольцом делай что хочешь, я уже говорил. Вещи можешь забрать завтра утром.
— Мне от тебя ничего не нужно, — высокомерно огрызается Марина.
— Ну так не храни — выброси, передари, продай. Скорми собаке. Мне вообще по хуй.
И, когда начинает что-то орать в ответ, просто заканчиваю разговор.
Глава сто двенадцатая: Бармаглот
За вещами, ожидаемо, Марина так и не приехала. У меня уже были женщины, которые любили использовать какой-то предлог, чтобы выйти на контакт, причем делали это регулярно. Потому что если в доме мужика, с которым ты рассталась, остался хотя бы носовой платок — этой темой можно спекулировать вечно. Поэтому я отвез коробку с ее вещами в ячейку хранения, прислал ей сообщением код и на этом мысленно поставил точку на всех возможных контактах.
В пятницу, как я и рассчитывал, мы с Зайцем идем на футбол.
Я позвонил ей во вторник вечера, когда билеты уже были у меня. Алиса сказала «Тогда, забери меня из кафе», сослалась, что сейчас у нее много дел и убежала, пожелав мне за эту неделю взобраться еще на одну строчку выше.
В пятницу в пять я подъезжаю к «Прянику» и сразу замечаю припаркованный рядом «Порше». Даю себе минуту, чтобы не пороть горячку, прикидывая, что бы это могло значить.
Если она встречается с кем-то — на хуя было назначать время мне?
Или это незапланированный визит с охапкой цветов? Или поцелуем? Или принц-очкарик уже бухнулся на колени и пытается окольцевать моего Зайца?
Или Алиса все продумала? Хочет показать мне, что занята?
Пока вся эта хрень бродит в моей башке, и я выхожу, чтобы покурить, очкарик выруливает из «Пряника», довольно что-то насвистывая себе под нос. На этот раз в какой-то позерской драной футболке, еще более драных джинсах и небрежно зашнурованных кедах. Если бы меня спросили, как выглядит классический пидар, я бы ткнул пальцем вот в этого «вьюношу».
Бля, что она в нем нашла?
Может… сходство с тем, другим?
Дожидаюсь, пока хрен отчалит, выбрасываю сигарету в урну и иду в сторону кондитерской.
Алиса успевает выйти раньше. Замечает меня, приветливо машет рукой и ставит кафе на сигнализацию.
На ней простая белая футболка, свободные джинсы, кроссовки.
Никакой косметики на лице, волосы собраны заколкой на затылке.
Меня снова скручивает внутри от воспоминаний, когда она вот такая же, домашняя, ходила по моей квартире и изображала маленькую хозяйку.