Забытые боги: Пепельное солнце
Шрифт:
Юноша снова застыл на месте и обернулся, но теперь в злате его глаз плескалось задорное ехидство. Он с улыбкой посмотрел на принца и отчетливо выкрикнул:
– Чтобы сражаться вместе со мной, Ваше Высочество, вы должны умереть!
Его слова стрелой вонзились в сердце юного принца. Страшное слово – «смерть» – холодом прошлось по его телу. Но едва мальчик пришёл в себя, он заметил, что царственный сад давно опустел и лишь едва заметные следы на тропе напоминали
Глава 7. Бедный, Одинокий, Грустный
Солёный запах пепла и раскаленной пыли ударил в нос, когда кто-то настойчиво постучался в мою голову. Внутреннее око было покрыто вуалью забвения, заботливо накинутой незнакомцем-нарушителем неприкосновенности божественного сознания, поэтому я не мог определить наверняка, кто именно пожаловал, но стойкий запах соли и сладость на языке твердили о том, что с нынешним посетителем я уже встречался и не один раз.
– Так и будешь молчать? – мысленно вопросил я, когда мне надоело ожидать от вторженца внятного и вразумительного ответа на вопрос: какого хрена он делает в моей голове.
Незнакомец не ответил, но неприятный зуд от его присутствия никуда не делся. Играет со мной? Или в его таланте проникать в божественное сознание без согласия владельца отсутствует малюсенький, но такой полезный навык, который позволяет в этом самом сознании говорить?
Да уж, тотальное упущение, если так оно и есть.
– Если не можешь ничего сказать, то напиши, – предложил свою помощь я. – Или твои способности не позволяют использовать «духовную роспись»?
Незнакомец громко хмыкнул, отчего поток горячей духовной энергии, испущенной его дыханием, обжёг затылок.
– Мои способности безграничны, – прогрохотал вторженец откуда-то из глубин моей черепушки. – Но вот твои – безмерно ограничены. Раз уж ты заговорил о «духовной росписи», то позволь спросить: как я могу оставить послание души в существе, лишенном духовных сил?
А. Об этом я как-то не подумал. Всё время забываю, что являюсь свергнутым богом. Нет, ну а что – жил себе спокойно три тысячи лет в облике совершеннейшего из когда-либо существовавших созданий, а тут на тебе – свергли на тысячелетие и заставили коротать это бесконечное количество времени в теле простого смертного. Как тут быстро перестроиться с одного на другого? Особенно, когда вездесущие солнечные боги так и норовят напомнить о том, кем ты являлся однажды. Издевательство какое-то, честное слово.
– Ну-ну, Ма Онши, не стоит сетовать на своё положение, когда ты можешь извлечь из него пользу, – продолжал усмехаться вторженец, и в его искаженном вуалью забвения голосе невозможно было узнать владельца. Но…
Он способен читать мои мысли? Какой же силой должно обладать существо, чтобы мало того, что вторгнуться в сознание бога, так ещё и без особого труда читать его мысли, будто легче занятия в мире не существует? Ни каждый бог способен на такое, только Верховные, но какой Верховный в здравом уме захочет посещать голову всеми покинутого, одинокого свергнутого бога?
– Хватит жалеть себя, Онши, мне прекрасно известно, что ты получаешь
Что, простите?
– Эм, извините, конечно, но не могли бы вы для начала представиться, прежде чем обвинять в чём-либо? С кем имею честь?
Но ответом мне, кто бы мог подумать, послужила лишь усмешка.
Кто это, горги его дери? Как же раздражает, когда могущественные и не очень существа начинают строить из себя персон невообразимой значительности вместо того, чтобы чётко и ясно изложить свои претензии. К чему устраивать подобные театры одного актера? Не понаслышке знаю, как жалко выглядят в глазах других те, кто мнят о себе слишком много, и как после с надменными улыбками эти «другие» смотрят на споткнувшегося о свое самомнение неудачника, летящего вниз с горы самодовольства. Знаю, проходили.
– А сам не догадываешься, с кем «имеешь честь»? Хоть я и заметил, Онши, насколько коротка стала твоя память, но удивлению моему нет границ.
Да, есть такое дело, чего скрывать.
– Но, раз так, – продолжал громыхать вторженец, отчего моя голова начала гудеть, – то я воспользуюсь случаем и останусь нераскрытым. К тому же роль моя маленькая: передать сообщение и наставление.
– Наставление? Спасибо, не нуждаюсь, так как имею свойство делать всё наперекор учениям.
– Мне это прекрасно известно, – хмыкнул вторженец. – Но перейдём к сути, ибо физическое тело твоё достигло конечной цели.
Тело?
Ах, да. Пучина Страждущих, в которую мой дражайший дядя погрузил всю нашу разношерстную компанию. Значит, моё тело всё ещё живо. Удивлен, что дядя не прикончил меня на месте. Ма Сульхэ настолько претит родство со мной, жалким изменником и отступником, что он не стал бы оставлять в живых своего нерадивого племянника, имея возможность оборвать все связи одним ударом. Тот факт, что я ещё жив, в таком случае, означал лишь одно: Ма Сульхэ что-то нужно от меня, и это «что-то» гораздо важнее его собственного отношения к моей персоне.
Не нравится мне это, ой, как не нравится.
– Ма Сульхэ сейчас не основная проблема, – ой, да ладно, может, хватит уже? Нигде покоя не дают, даже в собственной голове. – Солнечный Пантеон наивно полагает, что Лунный легко сдастся, не получив желаемое. Смерть Бо Ючуна от рук его супруги – жестокое оскорбление памяти Шо Лонвая, которого лунные боги глубоко уважали, несмотря на его смертное происхождение. Черная Мгла вышла из-под контроля, Бо Юкан затаился в Солнечной Резиденции, а его дети, оставшись без родителя, влезают в неприятности, из которых даже Верховный бог не вытянет. Война вышла из своего пристанища и вряд ли скроется в нём, не вкусив божественной плоти. Обстановка накаляется, Ма Онши, колокол Войны уже грянул, но ещё не поздно защитить то, что дорого нам обоим.