Забытые боги: Пепельное солнце
Шрифт:
Но боги не задавали себе подобных вопросов, они продолжали идти вперёд, кто целенаправленно, а кто, вынужденно подчиняясь, пребывая в совершенном неведении.
– Ты уверен, что здесь нас может ожидать нечто живое? – недоверчиво вопросила Эн Гала, когда они обошли кругом центр, но так ничего и не нашли.
– Это зависит от того, дорогая Гала, – сонно начал Бо Юлун, – какую концепцию жизни ты имеешь в виду.
– Ты сам прекрасно понимаешь, что я имею в виду! – прокричала в тиши богиня Огня, останавливаясь. – Тут нет никого, кроме этих застывших душ, Бо Илхюз провел нас, здесь нет никого,
– Может, нам спросить кого, – задумчиво протянул Бо Юлун, не обращая внимания на выкрики жены и оглядываясь по сторонам.
– У кого?! Насколько мне известно, даром общения с заблудшими ты не обладаешь!
– Я – нет, но есть же в этом Лесу хоть одна душа, которая обладает даром общения с богами, – пожал плечами Бо Юлун. – Ищите самое старое древо.
Сказав это, он потянул шелковые поводья и сошел с тропы вглубь Леса. Эн Гала яростно выкрикнула нечто неопределенное ему вслед, но все же послушно направилась в противоположную сторону искать древнее дерево. А Бо Гэллан, про которого все благополучно забыли, поплелся вдоль главной тропы, рассматривая близлежащие лики.
Спустя сотни две шагов, когда Бо Гэллану приелись однообразные лики кенканов, догарцев, холгойцев, жителей Фу-Хо-Га, трехрогих зенанов, безносых ильпулей, сорокоглазых исвагов и многих других, бог наткнулся на странную душу, которая не имела собственного древа и стояла особняком среди белоствольных великанов прямо посреди небольшого круглого кристально чистого озерца, светящегося голубоватым сиянием. Бо Гэллан, держа наготове радужное копье, подошел ближе и внимательно осмотрел непохожую на другие душу.
Всмотревшись в древесный лик, бог сразу же узнал того, кому он когда-то принадлежал. Это была фигура пожилого мужчины, которого в Небесной Тверди прозвали Кричащим Энго. Настоящего имени его никто не знал, также и того, к какой расе старец однажды принадлежал, но изображения его встречались повсюду в Солнечной Юдоли Смертных в разных ипостасях: от нищего до царя, но многие боги списывали этот факт на отсутствие у смертных таланта к живописи, отчего многие фрески и мозаики, изображающие человекоподобных существ, были похожи одна на другую и не имели никакого отношения к реальному лицу, которое имело подобный вид когда-то.
Этот старец был абсолютно голым, но его причинное место было прикрыто длинной бородой, перевязанной кольцом под острым подбородком. Стопами мужчина мягко касался поверхности озера, от которых рябью плыли небольшие волны. Голова его, хотя по всем правилам и должна была быть лысой, но на деле таковой не являлась, шевелюре старца позавидовала бы любая молодая девица – густые волосы, цвет которых навсегда, похоже, останется загадкой, спускались до самой воды, едва касаясь кончиками зеркальной поверхности. Закостенелые руки его были сложены в молитвенном жесте неизвестной религии, но о том, что это была именно молитва, говорило лицо старца. Оно было жутким и жалким одновременно. Беззубый рот Энго был открыт в беззвучном крике, глаза, точнее, пустые черные глазницы, уставились в полумрак Леса, кустистые брови его были подняты в страдальческой гримасе, говорящей о том, что старцу было очень больно в момент, когда душа покидала тело.
Бо Гэллан
«Наверняка Энго – самая старая душа в этом Лесу, – думал Бо Гэллан, тыча копьем в засохшую бороду старца. – Значит, надо позвать отца…»
От одной этой мысли Бо Гэллан содрогнулся.
«Нет, пусть сам ищет», – пришел к окончательному решению он. Развернувшись от старца, Бо Гэллан направился обратно к тропе, но не успел сделать и шага, как до его слуха донесся тихий шепот на корявом божественном наречии:
– Не хоти тута. Там штёт тепя ваша смелть.
Бо Гэллан остановился и резко обернулся к старцу, но тот выглядел, как и прежде, застывшей тысячелетия назад фигурой.
– Как ты смеешь разговаривать со мной! – обратился к старцу бог. – Вы, смертные, совершенно не понимаете, кто мы такие и считаете, что можете обращаться с нами, как пожелается. Смерть, говоришь? Да я знаком с ней лично, та ещё старая карга! Слышишь меня, Энго? Отвечай, когда бог с тобой разговаривает!
Но Кричащий Энго молчал, он всё также молился неизвестному божеству в полном безмолвии давно умершего тела.
Бо Гэллан напоследок хмыкнул, ткнул радужным копьем окаменевшее от старости колено старца, не оставив следов на деревянном теле, и полностью удовлетворившись подобным исходом «беседы», скрылся в Лесу.
Он почти добрался до тропы, как заслышал громкий крик – кричала его мать, но не от ярости, как ожидал Бо Гэллан, а от ужаса. Лишь только раздался крик, Бо Гэллан со всех ног помчался в сторону звука, благо тишь Леса позволяла с точностью определить его источник. Бо Гэллан бежал и бежал, углубляясь все дальше в Лес, но никого не мог найти, и только вспышка ослепительно-красного пламени, что окрасила воздух впереди кровавыми всполохами, помогла определить точное местоположение богини Огня.
Как только Бо Гэллан добрался до места, он не смог рассмотреть ничего из-за красноватого пламени. Запах жженого дерева донесся до бога, и он в панике воскликнул:
– Матушка! Погасите пламя! Бо Илхюз…
– Пускай его на части разорвут алголи! – в ответ воскликнула Эн Гала, продолжая испускать телом пламя. – Эта тварь посмела такое сотворить! Кто дал ему право учинять самосуд над этой бедняжкой!
Бо Гэллан ничего не понимал и ничего не видел. Укрывшись рукой от яркого пламени, которое, впрочем, не причиняло особого вреда ни ему, ни деревьям вокруг, бог пытался докричаться до матери, но её внимание сейчас было приковано к нечто, спрятанному за красными всполохами.
– Прекрати! – раздался громогласный крик Бо Юлуна, он густой волной обрушился на богиню Огня и Бо Гэллана и разом потушил пламя. Бо Гэллан оторвал от лица руку и прищурился, привыкая к тусклому полумраку Леса, но как только его глаза вновь стали способны видеть в сумраке, Бо Гэллан пораженно замер и смог выдавить из себя лишь:
– Матушка… Это же…
Но ответила ему вовсе не Эн Гала:
– Всё верно, это – Бо Ючке собственной персоной, – холодно произнёс Бо Юлун, выходя из Леса на небольшую ровную полянку перед широко раскинувшимся древом Матхи. Дохуна нигде видно не было, но сейчас местоположение божественной твари волновало всех меньше всего.