Забытый мир

Петько Владимир

– Я так понимаю, это она?
– ткнул пальцем сэр Гримберт недалеко от пиратских земель.

– Да, - кивнул, экзекутор.

– Зачем нам идти к пиратам?
– нахмурился сэр Бертран.

– Во-первых, это самый удобный путь, - наставительным тоном сказал Отец Алитий. На заставе есть речная флотилия и большие запасы продовольствия. Мы и свои припасы сможем погрузить на корабли и идти налегке почти до самой Пустоши. Кроме того, это самый простой путь доставки на север продовольствия. Вы же понимаете, что в Пустоши еды нам не найти.

– А что это?
– сэр Бертран ткнул в небольшой квадрат севернее заставы.

– Крепость пиратов, - помрачнев, ответил Отец

экзекутор.

– Как же мы пройдем?
– воскликнул сэр Бертран.
– Эта крепость перекрывает реку!

– Какие у вас сейчас отношения с пиратами?
– спросила леди Евгения.

Экзекутор помедлил.

– Нормальные. Недавно один из их главарей приезжал в Хадор, это одна из крепостей Ордена, недалеко от западного побережья. Пираты отдали один из захваченных замков, в знак примирения.

– Орден примирился с пиратами?
– удивился сэр Морис.

– Позволю себе поправить графа, - вмешался сэр Гримберт.
– Орден примирился с их вожаком? С чудовищем, пришедшем из Пустоши, пособником древних магов, стремящимся...

– Хватит барон, хватит, - скривился экзекутор.
– Не надо пересказывать все рыночные байки.

– Так это, оказывается, байки?
– округлил глаза барон.

– Те страшилки, что рассказывают в подворотнях простолюдины? Да.

– Я все это слышал от Отцов, - обронил сэр Бертран.

– Все, что делает Орден, - повысил голос экзекутор, - делается ради блага человечества. Орден стремится защитить людей, даже от малой опасности, исходящей из Пустоши. Но если появилась большая угроза, малой можно пренебречь. Пока.

– Надеюсь, этот, как его, Витарр, не знает про это "пока", - с сомнением произнес барон.

– Вам не помешало бы занять у собратьев немного решимости, сэр Гримберт, - язвительно сказал экзекутор.

– Уверен, я им нравлюсь и таким, - пробормотал барон.

Сэр Бертран хмыкнул, сэр Морис пригладил седые волосы и с надеждой поглядел на леди Евгению. Та хранила молчание.

– Такие вещи важны при планировании похода, Отец Алитий, - наконец выдавил граф.

– Так, я вам и сказал все, что знаю!
– сделал удивленное лицо экзекутор.

– Все?
– с нажимом спросил сэр Гримберт.

– Зачем мне врать?
– возмутился Отец Алитий.

– Никто не говорит, что вы врете, - вкрадчиво сказал барон.
– Просто могут быть некоторые неточности.

– Подумайте сами, барон, - усмехнулся экзекутор.
– Если мы завязнем в войне с пиратами, то кто тогда усмирит ожившую заразу из Пустоши? Зачем мне ваши неточности?

Рыцари промолчали.

– Что же, выходит, что путь, предложенный Отцом Алитием, самый простой, - сказала леди Евгения.

Рыцари, которым не хотелось направляться в пасть к пиратскому королю, и настроенные еще поспорить, удивленно посмотрели на волшебницу.

Отец Алитий довольно кивнул:

– Именно так, леди Евгения. Я рад, что хотя бы вы это понимаете.

Сэр Морис смерил волшебницу долгим взглядом, но та сделала вид, что ничего не понимает.

– Ну что же, - с неохотой сказал он, - пойдем по реке.

Хозяйка радостно хлопнула ладонью по столу и поднялась.

– Вот и славно. Теперь можно и немного отдохнуть.

Удивленный Ганнар поспешил за ней к выходу. На улице он молча шел рядом, и лишь очутившись в шатре, спросил:

– Зачем все это?

– Ты про что?
– невинно осведомилась хозяйка.

– Вы же встали на сторону этого святоши, - с неожиданной обидой сказал Ганнар.
– Неужели вы забыли, что они всегда ведут двойную, а то и тройную игру?

– Думаешь, я не могу вести такую же?
– улыбнулась леди.

Глава 13

Две

маленькие тени ломаясь, ползли по нижней из двух бесконечных светло-розовых плоскостей. Наши маленькие тени, до сих пор не осознавшие свою материальность, безрадостно подумал Петер. А может и не сам Петер, не в его привычке было говорить о себе как о постороннем человеке. Далеко слева из сумрака вынырнула часть стены, похожая на остов многоэтажного дома. Стены в пещере, хотя это никакая не пещера, можно видеть лишь изредка, обычно вечером, когда усталость валит с ног и перед глазами все плывет. Постоянно здесь видны только розовые наплывы потолка, такие же складки на полу да бесконечно далекая дыра выхода. Когда она светится белым - они идут. Когда чернеет - ложатся спать. Хотя спать у них нет никакого желания. Вместо таких снов лучше еще несколько часов идти. Устать еще больше все равно невозможно, а вот вспоминать после этих кошмаров кто ты такой приходится не меньше часа. Сейчас, правда, стало легче. Толи просто привык, толи хорошо работает его техника просмотра снов. Надо у Марка спросить.

– Ты пробовал кошмары как я смотреть?

– Я даже усовершенствовал твой способ, - откликнулся Марк, смотря остекленевшим взглядом себе под ноги.

– Это как?
– заинтересовался Петер.

– Я теперь не просто смотрю на кровищу и выпущенные кишки, я концентрируюсь на них, стараюсь всмотреться в каждую каплю, в каждую складочку. Тогда от всего остального почти ничего не остается, фоном идет где-то на краю сознания.

– Надо попробовать, - решил Петер.

В их снах теперь много крови, хотя не всегда люди просто резали, стреляли или взрывали друг друга. Немалая часть человеческих взаимоотношений включала в себя сжигание в печах, отравление ядами в газовых камерах, рассеивание смертоносных вирусов, а также разнообразнейшие опыты. Смотреть на все это конечно неприятно, особенно на то, как люди, у которых хватило чувства юмора назваться докторами, насильно делают из других людей уродов. Но привыкнуть можно. Куда страшнее, когда тебе дают почувствовать души людей. Не тех маньяков, что творят всякие зверства, а обычных людей. Марк смеялся, когда Петер называл их обычными, но это на самом деле обыватели; безумные прически или клоунская одежда не могли ввести Петера в заблуждение. Да Марк и сам это знал, ведь в его голове творилось то же самое. И вот когда мысли, чаянья, страхи и все остальное, что держится в душе под семью замками, когда лицемерие, подлость, зависть и развращенность тысяч людей вываливают тебе под черепушку, и не закрыться от этого и не убежать, вот тогда становится действительно хреново. Единственное средство отгородится от этого сводящего с ума потока - сосредоточиться на том, что видишь: на пытках, на беспрерывной резне, на умирающих тысячами от голода и болезней детях и стариках. Это все, конечно, тоже отвратительно, но с ума, по крайней мере, не сводит.

– Мне это кажется, или дыра побольше стала?
– прищурился Марк.

Петер остановился рядом, пригляделся:

– Похоже на то.

– Слава богу. А то я думал, она всегда такой будет. Задолбался я уже ходить. Знал бы, что так выйдет, остался бы жевать ботинки Наблюдателя.

– Они у него каменные, - с иронией заметил Петер.

– Да я и свои бы пожевал. Вот скажи мне, куда мы идем?

– Туда.

– Чувствуется в тебе оратор, - с уважением сказал Марк.

– Чья бы корова мычала. Откуда ты таких словечек набрался - задолбался, прикололся?