Зачем богу дьявол к 2
Шрифт:
Гостиную окраину Николай застал уже засранной, старатели не думали о завтрашнем дне. Да и в целом посёлок был грязным, включая его обитателей. Что старатели, что жители выглядели почти одинаково: мужчины - обросшие, бородатые, в редко стираемой мешковатой одежде, женщины - более-менее опрятные, но часто в мужской одежде и неприглядные. Атмосферу завершала общая угрюмость, ощетинившаяся разномастным оружием от доисторических берданок до современных двустволок. Автоматы были редкостью, а пистолеты, как подозревал Николай, в основном муляжные. По всему ясно, что приличные старатели это место не жаловали, а жители в фермерстве не преуспели.
Ухоженный,
Очередная вылазка в люди не предвещала неожиданностей. Оставив машину у рынка, Николай ушёл в гостевую зону поболтать со старателями. Применительно к нему странно говорить "поболтать", да и не совсем точно. Старатели, особенно вольные одиночки, любили поговорить, поэтому Николаю особо напрягаться не приходилось. Жизнь у них такая - знать где, что, почём и как. Попутно они разносили по весям районные новости и мировые сплетни вроде тех, что китайцев много выжило и теперь они весь мир заселят. Николая в основном интересовало поведение крестов, их тактика, их опорные пункты. По рассказам старателей выходило, что полосатые устраивали настоящие облавы на своих неполосатых сограждан, как на нелюдей.
Никого не встретив, Николай шёл уже обратно, когда из дома на пути вывалился пьяный мужик, волоча за волосы избитую, замызганную тётку. Назвать её женщиной язык не поворачивался. Она орала по матерному. Николай окликнул мужика.
– А тебе чё? Тоже пизды захотел?
– мужик бросил тётку и потянулся за пистолетом.
Проявив терпение, можно сказать, выдержку, Николай подождал, убедился, что мужик действительно достаёт пистолет, а не огурец, и выстрелил первый. Тётка потеряла дар матерной речи и завизжала. Её мучитель с дыркой во лбу рухнул на землю рядом с ней. То ли на выстрел, то ли и так собиралась, из дома вышла симпатичная, худенька молодая девчушка, коротко постриженная, похожая на мальчишку, тем более что на ней были ужасные мужские брюки.
– Бля!
– воскликнула девчушка и с сожалением отметила: - Хороший мужик был.
За грязным оконным стеклом что-то промелькнуло. Видимо уходить ещё рано, сейчас подмога будет. Николай не ошибся. Лохматый человечище с карабином не заставил себя ждать, выскочил на крыльцо и получил удар ногой по яйцам от хрупкой девчушки. Выронив карабин с утробным воем, громила скатился по ступенькам на землю.
– Бежим!
– крикнула девчушка, подскочив к Николаю, и схватила его за рукав рубашки: - Туда!
– она тянула его куда-то в сторону с дороги.
– Машина на рынке.
– Николай хотел высвободить руку.
– Всё равно туда!
– торопила девчушка: - Быстрее!
Она боялась оставшихся в доме, а Николай не хотел оставлять за спиной мужика с ударными яйцами. Может быть, он тоже хороший человек, да подружиться с ним уже не получится, а к карабину он так и тянется. Николай мог бы его только ранить, но в текущих антисанитарных и антимедицинских условиях, это не гуманно.
Замолчавшая было тётка, снова завопила, когда второй труп нашёл своё место рядом с первым.
Девчушка провела Николая между домами и по задворкам самой короткой дорогой к рынку. Отъехали вовремя: позади уже слышалась бестолковая стрельба.
Девчушку звали
Николай Наде понравился сразу. Такой классный парень! Ни чета уродам в доме. Не хватало ещё, чтобы они его убили! Нет уж. Вот и врезала Быку по самому не балуй, кстати, давно мечтала об этом, а тут такой случай!
Куда они едут? Какая разница! Наде было всё равно, куда ехать, лишь бы поближе к людям, чтобы пешком не идти. Не высадит в чистом поле и не том спасибо. У Нади и в мыслях не было, что Николай возьмёт её такую к себе. Да и, наверняка, у него кто-то есть. У такого обязательно уже кто-то есть. Всё хорошее мгновенно разбирают.
На парней Наде не везло. В пятнадцать лет она отдалась Витьке, который был на три года старше её. Не так чтобы он ей сильно нравился, просто захотелось, чтобы как у всех, а у всех подруг есть парни, которые за ними ухаживают. Много он наухаживал? Ещё и с проблемами. Ей говорил, что не кончает туда, потому что о ней заботиться. И это в презервативе! Потом доставал свой крючковатый писюн и совал ей в рот. И туда, к счастью, кончать у него не получалось. Поэтому он долго гонял перед её лицом шкурку и разряжался с охами и ахами. Надя крепко зажмуривалась: один раз сперма затекла в газ - очень щипало. Расстались они вскоре после того, как Витюша захотел её в попу трахнуть. Надя сначала даже не поняла о чём речь, а когда поняла, то испугалась. Он её уговаривал ни один раз. Надя всегда отказывалась наотрез. А после очередного некончалова, сказал, что ему такая дура больше не нужна.
Потом были неинтересные одноклассники. Только один не в тот счёт. Он любил вылизывать Надину киску и при этом забавно, по-детски болтал ногами. Лазил в вагину пальцами, что-то там рассматривал. Не иначе как в гинекологи готовился.
Оргазм Надя испытала со сторожем на стройке в захламлённом бытовом вагончике. Волосатый восточный мужик драл её как сидорову козу, поставив раком, он пах псиной, её голова упиралась в свисающую с крючка на стене робу. В другой раз он привёл друга. Они обращались с Надей как с куском мяса, вертели так и сяк. Надя подставляла себя с полным бесстыдством и делала всё, что ей приказывали.
Вечно занятая мать, на ходу читающая нотации, отчим инвалид, и, как фоновое сопровождение семейного неуюта, грубая, прямолинейная, властная тётка. Почти бедность со скудными праздниками, тупая школа с равнодушными учителями - вот в основном и всё Надино детство.
– Ты жертва!
– безапелляционно заявляла тётка: - Таких как ты чаще насилуют. Так что не дёргайся, не сотрётся. Баб много насилуют. Сопли по этому поводу распускать себе дороже. Ты не принцесса. Мужик хочет, так подобру дай, если по-другому отвязаться не можешь. Глядишь, и самой понравится, а не понравится, так и наплюй. Толковых на баб мужиков раз-два и обчёлся.
Как в воду смотрела старая ведьма!
Отчим умер год назад, мать - во время эпидемии. Тётка пристроила Надю к одинокому академику вроде временной прислуги на дачу: в городской квартире командовала злющая старуха, может родственница, решила Надя. Хозяин и вежлив, и обходителен, и на вид ещё не старый, но всё равно неприятный. В тёткином прагматизме Надя не сомневалась, поэтому никаких иллюзий не питала: конечно же, академик, как бы в шутку, начал домогаться, проверяя её податливость. Наверное, он это считал ухаживанием.