Зачем богу дьявол к 2
Шрифт:
Выбрав момент утром, когда Николай уже уехал, а Никита только собирался уйти, Надя остановила его:
– Нужно поговорить!
Никита проигнорировал её предложение, и Надя сорвалась. Она высказала всё, что о нём думала. Обозвала педиком, уверяла, что Николай не такой, что он из жалости терпит Никиту, что Никита отравляет им жизнь. Куда делась робкая, трусливая девчонка? Её глаза горели, как прожектора ненависти, словно всё зло нового мира воплотилось в Никите, словно он виноват в том, что прежний мир рухнул. В заключение она посоветовала Никите убираться туда, где много педиков. И соврала, что говорила
Про Николая врёт! Никита не сомневался в этом. Но теперь война объявлена. Эта сумасшедшая ни перед чем не остановится. В подтверждение его мыслей на пальце засвербело кольцо.
Решение пришло внезапно. На войне, так на войне! В новой жизни каждый сам себе судья, прокурор и адвокат. В эту минуту Никита ненавидел Надю так же, как и она его. Глупая сука! Человек вправе ненавидеть тех, кто ненавидит его.
– Ты хочешь заполучить Николая, но ты не всё о нём знаешь.
– Никита говорил спокойно и очень уверенно: - Прежде чем я уйду, ты должна это увидеть.
Увидеть, что? Надя смотрела недоверчиво, ещё находясь во власти нервного срыва. С каким удовольствием она вонзила бы сейчас нож в сердце Никиты! Примитивное воспитание, никакая образованность, эмоциональная незрелость, глупость, в конце концов - набор дикарки.
– Как хочешь. Мне всё равно.
– задумав военную хитрость, Никита играл на женском любопытстве.
– И ты после этого уйдёшь?
– недоверчиво спросила Надя.
– Обещаю!
– убедительно соврал Никита.
– Я и без твоей истерики, сам думал уйти. Мне уже по фиг ваша любовь-морковь.
В спокойном состоянии Надя не пошла бы за Никитой, но она всё ещё была взбудоражена и совершенно не могла думать. В голове крутилась только мысль о том, что он уйдёт, уйдёт, уйдёт...
На половине пути до леса Надя опомнилась и испугалась. Почему они идут в лес? Что такого там может прятать от неё Николай? Он что, Синяя Брода, и хоронит в лесу своих жён? Чушь!
– Я не пойду!
– Надя остановилась: - Ты врёшь!
Никита развернулся к Наде лицом и достал пистолет. Николай запретил ему ходить без оружия. Надя онемела от страха, мелькнула мысль, что Никита лишь угрожает, но... Это была её последняя мысль. Никита выстрелил. Всё как учил Николай - никогда не разговаривай с человеком, которого убиваешь, не стой близко, чтобы не запачкаться кровью, стреляй в голову. Пожалеешь врага, умрёшь сам.
Ревность не бывает хладнокровной. Ревность - взрыв безумия. Но Никите казалось, что он абсолютно спокоен и рационален, и что правда на его стороне.
Вернувшись домой, Никита положил пистолет на стол и заварил себе чай с травами. Что дальше? Николай никогда ему этого не простит. Хотя и Железный дровосек, да не настолько. И Никита бы не простил на его месте. Убьёт? Пусть! Даже оставшись только втроём на всей земле, они, вероятно, всё равно поубивали бы друг друга.
Под вечер, когда вернулся Николай, Никита передумал, кажется, обо всём на свете: о прошлой жизни, о близких, о своих ошибках, которых не счесть и вся его жизнь казалась ему ошибкой.
– А где Надя?
– с тревогой спросил Николай, обычно в такое время Никиты не бывало дома, да ещё и с пистолетом на столе.
– Ушла.
–
– Где?!
– Николай не хотел верить в то, о чём подумал.
– По дороге в лес.
– врать, каяться и просить прощения Никита не собирался.
***
Мёртвое тело тянет к земле, в могилу, наверное, поэтому оно всегда очень тяжёлое, даже если при жизни было словно пушинка.
Николай отнёс тело Нади на холмик к могиле Левашова, вместе с которым символически похоронил своих родителей. Теперь получается что-то вроде семейного кладбища. Перепачканный в крови, не обращая на это внимания, Николай вернулся во двор за лопатой. В дом заходить не стал. Там Никита. Николай не мог о нём думать. Или же забрать его прямо сейчас? Пусть видит, что натворил! Нет, не все сразу. Надя - одно, Никита - другое.
Похороны Нади заняли несколько часов. Она ушла в могилу, но Николай не чувствовал перемены в жизни: промелькнула в темноте искорка Надя и угасла. Боль потери? Скорее, печаль. Что их ожидало впереди? Неуверенность в завтрашнем дне, бессмысленное выживание. Николай лёг на спину рядом с могилами и смотрел в небо. Поэт сказал, что, умирая, люди превращаются в звёзды. Тогда небо - это кладбище. Или вознесение в звёздную жизнь? Ни то, ни другое. Утешительные образы красивы, но бессмысленны.
По дороге в дом, Николай старался не думать о Никите. Он не знал, как поступить. Как получится. Чем ближе Николай подходил к дому, тем сильнее становилось чувство новой беды. Дом пуст! Николай заглянул во все комнаты, даже в кладовку и в подвал. Никиты нигде не было, хотя вещи его на месте и пистолет на столе. Это слегка успокаивало. Наверняка, как обычно ушёл в лес. Как обычно? Почему тогда Николай не может найти себе места? Почему дом вдруг стал как гроб, крышку которого вот-вот заколотят навсегда? Нужно взять себя в руки. Это страх Никиты, а Николай его чувствует, как собственный. Или это только кажется?
Ничего, вернётся, побродит по лесу и вернётся, успокаивал себя Николай. А если вернётся, тогда что? Пусть вернётся, а там видно будет. Николая разрывали противоречивые чувства. Он не знал, как поступит завтра, снял окровавленную одежду, умылся и пошёл спать. Внезапная сонливость спасительно сшибала с ног. Николай запутался и не в силах был больше думать о том, что произошло и в чём он себе лжёт. Люди лгут сами себе чаще, много чаще, чем окружающим, даже если лгут им бесперечь. Честность с собой - путь к безумию, или - к пробуждению ото сна, который называется жизнью.
Рассвело. Николай проснулся и лежал с закрытыми глазами. Никиты по-прежнему нет дома, это он чувствовал, а Надя умерла, её он не чувствовал. Но всё в прошлом. Нужно жить дальше. Никакого смысла и сверхзадачи в жизни нет. У жизни нет цели. Цели придумывает себе человек в зависимости от обстоятельств. Привязанности делают людей слабыми, формируют обстоятельства и задают цели. Одиночество - это сила и свобода. Дело за малым, выбросить из головы случайного попутчика. Сколько их ещё будет!
Мы очень часто думаем, что нам нужно то, чего нам хочется, а то, что нам нужно на самом деле, если не отрицаем, то не берём в расчёт. Понимание этой ошибки всегда приходит тогда, когда уже ничего нельзя изменить, остаётся только горько сожалеть.