Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений
Шрифт:
В другом процессе, связанном с работой сновидения, смещении, психика спящего объединяет важное с несущественным. Нечто тривиальное может казаться главным сюжетом, а суть сна – мелочью. Посредством отношения к изобразительности мысли преобразуются в образы и зрительные символы. Фрейд сравнивал этот процесс с сочинением стихов: подобно тому, как поэт создает строчки из чувств и идей, спящий создает образы из скрытых мечтаний или мыслей. Во время последнего процесса, вторичной обработки, наша психика следует естественной склонности наводить порядок, и «своими заплатами и лоскутами она штопает пробелы в конструкции сновидения», объединяя разрозненные элементы сна в более или менее связную историю.
Подавляющее большинство символов в сновидениях, считал Фрейд, относятся к сексу или анатомии. В перечень объектов, соответствующих «мужскому половому органу», входили «все продолговатые предметы», в том числе зонты («аналогия с эрекцией!»), ножи, кинжалы, пики, все длинные и острые орудия, а также женская шляпа, мужской галстук (поскольку он «свешивается») и «все сложные машины и аппараты». Половой сфере женщины соответствуют все полые
Одним из пациентов, для лечения которого Фрейд применил свою новую теорию сновидений, был русский аристократ по имени Сергей Панкеев; Фрейд называл его «Человек-волк». Фрейд решил, что депрессию Панкеева, которую тот много лет безуспешно лечил, можно проследить до забытой детской травмы. Панкеев помнил только ночной кошмар, вызванный этой травмой. Во сне, который Панкеев видел в четырехлетнем возрасте, он заметил нескольких белых волков, сидевших на ветвях дерева за окном, и со страхом смотрел на них со своей кровати. Фрейд отметил, что волки не двигались, и сделал вывод, что его пациент стремится к неподвижности, потому что стал свидетелем неистового или связанного с насилием действия. Он предположил, что Человек-волк случайно увидел, как родители занимаются сексом.
Книга «Толкование сновидений» вышла в 1900 г.; через шесть лет после публикации было продано всего лишь несколько сотен экземпляров. Но в последующие несколько лет популярность работы росла, а вместе с ней и репутация психоаналитического направления Фрейда, что привлекло к сновидениям еще больше внимания. Одним из первых почитателей Фрейда стал подающий надежды швейцарский психиатр Карл Юнг. Сам Юнг всегда верил своим снам и полагался на них в принятии важных решений. Окончив школу, он никак не мог определиться с дальнейшей учебой; его в равной степени влекли естественные науки, история и философия. Понять свои истинные желания ему помогли два сна. В одном сновидении он шел вдоль берега Рейна и наткнулся на могильный холм. Он начал копать и обнаружил останки доисторического животного. В другом сне он набрел в лесу на водоем, в котором плавало светящееся водяное существо. Юнг проснулся с сильным желанием «изучать мир». Эти сны подтвердили его интерес к миру природы, и он выбрал в качестве академической карьеры науку и медицину.
В 1906 г. Юнг отправил Фрейду восторженное письмо, и между ними завязалась оживленная переписка. В следующем году они встретились и проговорили почти тринадцать часов. Фрейд чувствовал, что нашел наконец достойного ученика. «Если я Моисей, то вы Иисус Навин и получите во владение обетованную землю психиатрии», – писал Фрейд Юнгу в 1909 г. Он называл Юнга своим «старшим сыном», «преемником и кронпринцем» [31] .
Но вскоре в их отношениях образовалась трещина. Фрейд почувствовал угрозу со стороны молодого человека и не одобрял его увлечение сверхъестественным, а Юнгу не нравилась снисходительность Фрейда. Одной из причин их яростных споров – что привело к окончательному разрыву в 1913 г. – стала роль сексуальности в бессознательном. Юнг критиковал Фрейда за его отказ считать бессознательное чем-то большим, чем просто питательной средой для базовых желаний, и оспаривал навязчивую фокусировку Фрейда на сексе в толковании сновидений и в психоанализе в целом. Он соглашался, что в сновидениях проявляются подавленные желания, но утверждал, что эти желания охватывают не только сексуальные фантазии. «Сновидение дает истинную картину субъективного состояния, в то время как сознательное отрицает существование этого состояния или неохотно признает его, – писал Юнг в работе «Современный человек в поисках души». – Сновидения дают информацию о тайнах личной жизни и раскрывают спящему скрытые факторы его личности. Не обнаруженные, они расстраивают жизнь в период бодрствования и проявляются только в форме симптомов» [32] .
31
Цит. по: Van de Castle R. Our Dreaming Mind. N. Y.: Ballantine, 1994. P. 141.
32
Цит. по: Van de Castle R. Our Dreaming Mind. N. Y.: Ballantine, 1994. P. 141.
Юнг был убежден, что личностное бессознательное «не обязано своим существованием… личному опыту и, следовательно, не является индивидуальным приобретением» [33] . Его «коллективное бессознательное» – это базовая психическая структура, общая для всего человечества и построенная на универсальном наборе символов и инстинктов, возникших еще в доисторические времена. Коллективное бессознательное состоит из архетипов, таких как Мудрый старик и Большая мать, которые существовали «во все времена у всех народов» и нашли отражение в мифах, искусстве, религиозных обрядах, психотических галлюцинациях и снах. Душа состоит из двух взаимодополняющих архетипов, которые называются анимус (мужская часть психики женщины) и анима (женская часть психики мужчины). Архетип Тень отражает темную, животную часть
33
Jung C. The Archetypes and the Collective Unconscious / 2nd ed., trans. R. F. C. Hull. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1981. P. 3.
Юнг считал, что сновидения могут помочь выявить те области психики, которые глубоко скрыты или игнорируются людьми. Одному пациенту, молодому человеку, приснилось, что его отец выезжает из дома на машине, едет неосторожно, вкривь и вкось, и врезается в стену. Шокированный, сын кричит на отца, но тот лишь смеется в ответ, и юноша понимает, что отец пьян. В реальной жизни молодой человек боготворит отца, считает его ответственным и успешным, не способным на такие опасные действия. Почему же в сновидении отцу приписывается такая не подходящая ему роль? Беседуя с молодым человеком, Юнг понял, что тот слишком зависим от отца, слишком полагается на его мнение, и это мешает его развитию. Бессознательное пациента, приходит к выводу Юнг, компенсировало этот факт, принизив отца и возвысив сына. С таким толкованием согласился сам молодой человек, признав, что должен меньше полагаться на мнение отца [34] .
34
Jung C. Modern Man in Search of a Soul / trans. W. S. Dell and Cary F. Baynes. Orlando: Harcourt, 1933. P. 19–21.
В начале XX века существовала еще одна тенденция, которая помогла привлечь внимание западной публики к сновидениям: антропологи и этнологи серьезно заинтересовались культурой своих соседей по планете, туземных племен. В 1920-х гг. искусство и ремесла американских индейцев пользовались огромной популярностью, а в нью-йоркских салонах интеллектуалы экспериментировали с галлюциногенами [35] . И их удивляло уважение, с которым американские индейцы относились к снам.
35
Jenkins P. Dream Catchers: How Mainstream America Discovered Native Spirituality. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 18, 96.
Во многих культурах коренных народов сны рассматривались как мост между «нашим» миром и миром «других», священная область, где духи и предки общались с живыми. Сон о сильном животном мог толковаться как предвестник удачной охоты на это животное. «У ирокезов, вообще говоря, есть лишь одно божество – сновидение, – писал в 1669 г. миссионер-иезуит Жак Фремин. – Ему они подчиняются и следуют всем его указаниям с высочайшей точностью» [36] . (Возможно, миссионеры не понимали всех нюансов местных верований, но их рассказы восхищали европейцев.) Фремин вспоминал, как один ирокез отреагировал на сон о купании: «Проснувшись, он обежал несколько хижин и просил вылить на него котелок воды, несмотря на лютый холод». Другой индеец проделал путь длиной в восемьсот километров до Квебека – ему приснилось, что он покупает там собаку. Индейцы считали себя обязанными поступать так, как требует сон, даже если это был ночной кошмар. Один миссионер утверждал, что был свидетелем, как гурон отрезал себе палец, увидев во сне, что враги поймали его и проделали эту операцию [37] .
36
Цит. по: Wallace A. F. C. Dreams and the Wishes of the Soul: A Type of Psychoanalytic Theory Among the Seventeenth Century Iroquois // American Anthropologist. 1958. Vol. 60 (2). P. 235.
37
Francesco Gioseppe Bressani. The Jesuit Relations and Allied Documents. Cleveland: Burrows Brothers, 1899. Vol. 39 / ed. Reuben Gold Thwaites. P. 18.
Жан де Бребёф, который большую часть жизни потратил на попытки обратить гуронов в христианство, также писал о том, какое уважение индейцы питают к снам. «Их вера в сны превосходит любую другую веру» [38] , – писал он. Судя по всему, объяснял Бребёф, они воспринимают сны как приказ, каким бы странным или нелогичным он ни казался. Когда одному из соседей миссионера приснился сон, что он готовится к празднику, он посреди ночи побежал к Бребёфу, разбудил его и попросил одолжить котелок. Если больному приснилось, что игра в лякросс может изгнать демона, вызвавшего болезнь, то «даже для самого незначительного человека на ровном поле две деревни бьются за победу в лякроссе».
38
Francesco Gioseppe Bressani. The Jesuit Relations and Allied Documents. Cleveland: Burrows Brothers, 1899. Vol. 10. P. 169.