Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений
Шрифт:
В то время Юджину, студенту магистратуры, шел тридцать один год, у него была довольно пестрая биография, и все свои профессиональные устремления он связывал с этим экспериментом. Способный ученик, он с подросткового возраста постоянно менял свои увлечения. В шестнадцать лет Асерински собирался поступить в Бруклинский колледж, но никак не мог определиться со специализацией; он выбрал испанский язык, социологию и даже записался на подготовительные курсы по медицине, но так ничего и не довел до конца. Вместо этого он отправился в Мэриленд и поступил на стоматолога. Теоретические предметы ему нравились, но вскоре он обнаружил, что ненавидит зубы, а плохое зрение не позволяло выполнять тонкую работу – сверлить и пломбировать.
Он снова бросил учебу, его призвали в армию, где он служил подносчиком снарядов [89] . После окончания Второй мировой войны Юджин решил воспользоваться льготами
89
Lamberg L. The Student, the Professor and the Birth of Modern Sleep Research // Medicine on the Midway. 2004. Spring. URL: http://www.uchospitals.edu/pdf/uch_006319.pdf
Семье приходилось экономить, но Юджин и его жена были твердо уверены, что в конечном счете он добьется успеха. Он уволился с должности социального работника, и семья переехала в общежитие для студентов в Чикаго. Зимы на Среднем Западе суровые, а единственным источником тепла в их квартире была крошечная керосиновая плита в гостиной. «Нам все время не хватало денег, – вспоминал Армонд. – Ночами мне приходилось спать, укрывшись зимними пальто. У нас не хватало одеял, чтобы меня согреть».
Асерински хотел изучать физиологию органов, но его направили к Натаниэлу Клейтману, заведовавшему маленькой, не пользовавшейся популярностью лабораторией сна. Первая встреча была «не радостной», как впоследствии писал Асерински. Он был разочарован необходимостью начинать учебу в области, «где доминировали такие представители гуманитарных наук, как психологи» [90] . Кроме того, Клейтман имел репутацию неприятного человека, а ведущим специалистом по сну он стал исключительно благодаря своей силе воли. В 1938 г. он вместе с коллегой провел целый месяц в подземной пещере в Кентукки, пытаясь выяснить, может ли отсутствие привычных колебаний света и температуры нарушить двадцатичетырехчасовой цикл сна [91] . (Они пробовали переключиться на цикл продолжительностью двадцать восемь часов, но ничего не вышло.) Позже Клейтман ставил на себе эксперименты по депривации сна, заставляя себя не спать на протяжении ста восьми часов.
90
Aserinsky E. Memories of Famous Neuropsychologists: The Discovery of REM // Journal of the History of the Neurosciences. 1996. Vol. 5 (3). P. 213.
91
Azvolinsky A. Cave Dwellers, 1938 // Scientist. 2016. March. URL: https://www.the-scientist.com/?articles.view/articleNo/45359/title/Cave-Dwellers!-!1938/
К первому полученному заданию Асерински отнесся без энтузиазма: Клейтман поручил новому ассистенту наблюдать за движениями век младенцев во сне. Он надеялся опровергнуть выводы статьи из журнала Nature – ее автор, физик, утверждал, что может предсказать, когда заснут пассажиры поезда, по частоте, с которой они моргают. Клейтман хотел понять, перестают ли двигаться глаза ребенка в тот момент, когда он засыпает, или он постепенно перестает моргать. «Клейтман заранее предупредил меня, чтобы я тщательно проштудировал литературу о моргании, превратившись в главного специалиста в этой узкой области» [92] , – сухо вспоминал Асерински. Несколько недель он наблюдал за спящими детьми, а затем набрался смелости, пришел в кабинет к Клейтману и признался, что не может отличить движения глазных яблок младенцев от дрожания их век. Но у него есть идея: что, если отказаться от попыток отличить настоящее моргание от дрожания век и следить за всеми движениями глаз ребенка во сне?
92
Aserinsky E. Memories of Famous Neuropsychologists. P. 214.
Даже самого Асерински это предложение волновало «не больше, чем теплое молоко». Но ему позволили продолжить наблюдения, и через несколько месяцев он обратил внимание на двадцатиминутные периоды,
Асерински попросил сына выступить в роли подопытного кролика, и Армонд с радостью согласился помочь; он не возражал против утомительной подготовки – лишь бы проводить больше времени с отцом. Юджин закреплял электроды на голове сына и включал полиграф – аппарат, который преобразовывал энцефалограмму и движения глаз в чернильные зубцы на движущейся бумажной ленте.
Когда Армонд заснул, регистрируемые на бумаге сигналы напоминали медленные, неменяющиеся волны; глаза были неподвижными, мозг и тело дремали. Но через какое-то время линии начали быстро колебаться, подпрыгивая то вверх, то вниз. Это было больше похоже на сигналы, исходящие от бодрствующего человека. Асерински не знал, как объяснить этот результат. Возможно, старый аппарат просто был неисправен. Может, это случайный сбой или просто особенность семьи Асерински. Но затем он уговорил нескольких добровольцев спать в лаборатории, и у них обнаружилась точно такая же закономерность: каждую ночь четыре или пять раз через равные интервалы времени мозг испытуемых просыпался и был активен, словно они думали, разговаривали, ходили. Эти всплески когнитивной активности совпадали с движениями глаз: в те моменты, когда полиграф регистрировал активность мозга участников эксперимента, их глазные яблоки быстро двигались.
Пытаясь найти объяснение увиденному, Асерински предположил, что испытуемые на самом деле бодрствовали, хотя их глаза оставались закрытыми. Даже такие ученые, как Клейтман, который всю жизнь занимался исследованием сна, всегда исходили из предположения, что во сне мозг попросту отключается. Асерински подождал, пока заснет очередной доброволец, вошел в лабораторию, когда глаза спящего начали двигаться, и заговорил с ним. Мужчина не реагировал. «Не было никаких сомнений, что испытуемый спал, хотя ЭЭГ показывала, что он бодрствует».
Исключив самое очевидное объяснение, Асерински позволил себе высказать другое, более интересное. Возможно, эти «старинные рассказы», связывающие движения глаз со сновидениями, на самом деле правдивы. Он вспомнил знаменитое описание ворона, сделанное Эдгаром Аланом По: «…глаза его смотрят так, будто глаза мечтающего дьявола».
В одну из ночей Юджин разбудил Армонда в тот момент, когда его глаза быстро двигались, и спросил, о чем тот думал. «Я сказал ему, что видел сон, когда он меня разбудил, – вспоминает Армонд. – Он попросил рассказать содержание сна. Это был отрывок, связанный с цыплятами. Он считал, что это очень интересно. Он был очень доволен. Говорил о великих открытиях и скромных предпосылках к ним».
Асерински начал будить испытуемых в разные моменты ночного сна и спрашивал, могут ли они вспомнить, что им снилось. Если он будил добровольца, когда полиграф не регистрировал активности, а глаза оставались неподвижными, человек обычно не мог вспомнить свой сон. Но если человек просыпался в период, как называл его Асерински, сна «с быстрыми движениями глаз», то обычно вспоминал один или два сновидения – подробные и связные истории. (Асерински хотел назвать эту фазу сном «с дергающимися глазами», но опасался насмешек, «связанных с популярным сленговым значением слова jerk – чудак, псих. «Будь я посмелее, – писал он, – сегодня мы называли бы этот сон JEM».) Однажды глаза одного из спящих начали сильно дергаться, он бормотал что-то нечленораздельное, а полиграф словно сошел с ума. Проснувшись, испытуемый сказал, что находился во власти ужасного ночного кошмара.
Асерински опубликовал результаты своих исследований в 1953 г. в журнале Science, и открытие «быстрого» сна стало предвестником новой эры в исследовании сна и сновидений [93] . «Я всегда чувствовал, что это прорыв, – однажды сказал исследователь сна Уильям Демент. – Этим движениям глаз, похожим на движения глаз во время бодрствования, было не место во сне… Это открытие изменило науку о сне, превратив ее из медленной пешей прогулки в увлекательное путешествие, за которое решительно взялись лаборатории и клиники по всему миру».
93
Aserinsky E., Kleitman N. Regularly Occurring Periods of Eye Motility, and Concomitant Phenomena, During Sleep // Science. 1953. Vol 118 (3062). P. 273.