Зачем нам враги
Шрифт:
Она подняла на него глаза — черные, как доспехи тальвардского знаменосца.
— Тогда я убью тебя и стану носить твою кожу. Так — можно? Глэйв расхохотался, вдруг схватил ее — крепко-крепко, закружил по залитому солнцем лугу. Потом чмокнул в макушку, поставил на землю.
— Будь ты старше лет на пять, я бы женился на тебе.
— Слишком поздно, я уже обручена и скоро выйду замуж, — спокойно ответила Рослин, оправляя юбку.
Глэйв несколько мгновений смотрел на нее, потом сказал:
— Я надеюсь. Очень
— Ай! — возмущенно вскрикнула женщина и добавила что-то, что могло быть только ругательством.
Глэйв увернулся, и шлепок крепкой мозолистой ладони пришелся на затылок подвернувшегося под нее мальчишки. Мальчишка обиженно взвыл, мать прикрикнула, видимо, зная, что и ему есть за что.
На открытом огне жарилось мясо, кругом шумно бегали дети, собаки и куры, Глэйв смеялся, его тетка — высокая дородная женщина с простым крестьянским лицом и блестящими черными волосами — сердито лопотала, потирая ущипленную поясницу. Хозяйство у нее, похоже, было такое же большое, как и семья, — Эллен почти сразу сбилась, пытаясь пересчитать чумазых босоногих детей, носившихся по двору.
— Я ей сказал, что вы иностранки, — пояснил Глэйв Эллен, когда страсти по поводу неожиданного визита племянника немного улеглись. — Она женщина простая, политика ее не интересует, пока сюда не сунутся войска, а они обходят Врельере стороной, там самоуправление. Переночуйте здесь, утром я вам покажу дорогу к городу.
— Сколько же у нее детей? — не удержавшись, спросила Эллен.
— Четырнадцать, кажется. Во всяком случае, два года назад было столько... может, уже и больше. Или меньше. — Он обернулся к тетке, что-то спросил, а получив ответ, засмеялся. — Она сама точно не знает.
— Хороша же мать, — коротко сказала Эллен.
— Мы не такие, как вы, — с улыбкой повторил Глэйв свои недавние слова и повернулся к Рослин. Та стояла чуть в стороне и смотрела на суетящуюся детвору, как смотрела бы на тараканье гнездо. К ней как раз подбежала девочка примерно ее возраста, восхищенно схватила за рукав, что-то затараторила. Рослин отступила назад, молча глядя девочке в лицо.
Глэйв и Рослин шагнули к ней одновременно. Тальвард что-то резко крикнул своей малолетней кузине, та испуганно отскочила, будто ей сказали, что у Рослин заразная болезнь.
— Это же какая-то развалюха, — сказала Рослин. — Не хочу я здесь ночевать.
Что-то кольнуло Эллен изнутри. Странное ощущение, будто когда-то кто-то уже говорил ей эти же слова — и тогда она ответила... что же она ответила?..
— А в лесу с волками хотите? — проговорила она с внезапной жесткостью, и Рослин вздрогнула. Несколько мгновений они не могли отвести друг от друга глаз, и в этом было что-то очень странное — кажется, это заметил даже Глэйв, потому что выждал немного, прежде чем заговорить:
— Сами понимаете, лишнего места здесь немного.
Эллен собиралась ответить, что лучше проведет ночь во дворе, но ее опередил пронзительный крик тетки Глэйва. Кто-то из детей невзначай перевернул сковороду — почти готовый окорок, которым собиралась ужинать вся семья, упал в огонь, разом взметнувшийся столбом в человеческий рост высотой.
Не думая ни мгновения, Эллен бросилась к костру и сунула руки в огонь. Поверхность мяса была сухой и шероховатой — как раз готово. Она выхватила окорок из пламени и бросила на траву, кто-то тут же залил его водой.
Потом стало очень тихо.
Эллен оглянулась. Примолкшие дети, их мать, Глэйв — все стояли вокруг и не сводили с нее глаз. На миг ей почудилось, что они смотрят так, как обычно смотрит на нее Рослин, когда в ее глазах нет презрения.
Тальвардка что-то негромко сказала. Глэйв произнес:
— Она говорит, что ты ненормальная, и я с ней согласен. Эллен стало неловко. Она спрятала за спину покрасневшие руки.
— Они бы без еды остались, — пробормотала она.
— Я бы мечом мясо из огня вышиб. Или его водой бы залили. Зачем ты это сделала?
Эллен сжала губы. Тальвардка покачала головой, шагнула к ней, снова что-то сказала. Глэйв перевел:
— Просит, чтобы ты руки показала.
— Не стоит. Все в порядке. Правда.
Женщина силой заставила ее выпрямить руки и долго их рассматривала, качая головой и приговаривая одно и то же слово. Эллен не ощущала ее прикосновений.
Наконец тальвардка заметила, что ее дети все еще стоят и смотрят, и прикрикнула на них. Прежний шум и гам тотчас возобновились.
Глэйв взял Эллен за локоть.
— Идем. Поговорим. Она не стала спорить.
Рослин стояла у стены дома, сложив руки на груди, и неотрывно смотрела на нее.
— Вот этот сарай, — сказал Глэйв, открывая низкую скрипучую дверь. Из полумрака пахнуло свежим сеном. Запах был сладкий и немного успокаивал.
Эллен молча шагнула внутрь, подхватила юбки, с размаху села в солому.
— Змей здесь нет?
— Только одна. Но она осталась снаружи и будет спать в доме. Я хотел увести тебя от нее... чтобы кое-что тебе сказать.
Эллен откинулась на сено, забросила руки над головой, глядя в прорехи крыши, уже почти неразличимые в сгущающихся сумерках.
— Так скажи, — равнодушно проговорила она. В иссушенную покрасневшую кожу впивались острые соломинки, но руки, как всегда, не болели. И внутри было совсем пусто — как всегда.
— Скажу. Только сначала скажи мне ты. Что это было.
— Да так.
Его невнятный вопрос и ее бессмысленный ответ повисли в воздухе. Глэйв постоял, потом сел рядом, мягко утопая в сене. От него хорошо пахло.