Загадка мадам Лю
Шрифт:
– Ты давал клятву.
– Я был тогда в штопоре... Душа была в дерьме...
– Тебя никто не тянул за язык!
– Вновь вступил бас.
– Ты поклялся.
– Но неужели вы не поним...
Я скорее ощутил, чем почувствовал удар по голове. В последние секунды, прощаясь с жизнью, я сказал себе: "Дурак! Дурак, детектив!" Кто-то потащил меня за ноги, швырнул куда-то...
Я очнулся на заре. Плескался у ног ручей. Со мной рядом сидела женщина и делала к моим вискам примочки.
– Что со мной?
– скорее простонал,
Она прижала палец к губам и прошептала:
– Т-ш-ш!
Потом женщина, помню, помогла мне подняться и выбраться из балки. Я медленно куда-то с ней брел. Конечно же, это была Лю. Как очутился я потом в своей гостинице - не знаю. Не раздеваясь, упал на постель и вскоре заснул. Я не помню, сколько спал. Меня разбудил телефонный звонок. Голова раскалывалась. Я выслушал полковника Сухонина (звонил он), который мне рассказал, что события разворачиваются с невероятной быстротой (это его слова).
– Вы слышали версию о "воре в законе"?
– спросил полковник.
– Да, - насильно выдавил я из себя это единственное слово, чтобы не выдать свое состояние: мне не хотелось обременять их.
– Он пропал. Вы любите такие истории? Хотите с нами поехать? Еще разок?
– Куда?
– Конечно, туда, где живет этот парень.
Мне понравилось, что он так сказал: "этот парень". Не "вор в законе", как говорю я, а "этот парень".
– Когда надо ехать?
– Сейчас мы за вами заедем.
Было восемь утра. Мы вначале заехали в управление. Струев вышел из своего кабинета. Оказывается, он еще не уходил домой. Васильев, которому на первых порах, когда он пришел под начало Струева, все уши прожужжали, что подполковник никогда не суетится, но успевает все закончить вовремя, хмыкнул. "Не суетится! Замотался, спит на работе!" Старший лейтенант сидел в машине рядом с полковником. На месте начальства, рядом с шофером, Струев и уселся, ухмыляясь незаметно: Сухонин не хотел быть сегодня главным все-таки исчез один из подозреваемых. Пусть Струев и чувствует себя неловко! Сухонин, однако, вяло спросил, когда Струев повернулся к нему:
– Кто сообщил об исчезновении?
– Плотников.
– Ты его посадил там в засаду?
– Да.
– И когда он сообщил об исчезновении?
– Два часа тому назад.
– Может, человек пошел на смену?
– вставил старший лейтенант.
Струев обернулся, смерил своего подчиненного недобрым взглядом и не стал ничего говорить.
– Двигай, Барышников, в направлении Хапстроя, - сказал он нехотя. И, подумав, добавил: - Ты, Васильев, всегда больше всех знаешь... А где ты был вот - хочу спросить?
Сухонин лениво пояснил:
– К нему отец приехал. Можно понять.
– А я всю ночь пахал, - зевнул Струев.
– Обидно. Когда молодые дурку валяют, а старички... С бабой некогда переспать...
– Молодые!..
– В голосе Васильева зазвучала обида.
– Когда я... Так это ничего! Без вас
– Без меня дневничок конфисковал.
– Так я положил же его на видном месте. Чтобы сразу заметили...
– Ага. Я заметил... Страницы полные?
– Я думаю, вы все аккуратно просмотрели.
– Конечно. Это и положено так. Ты ведь их лично знаешь. И этого Лёдик-Мёдика, и убитую знаешь.
– На самом деле?
– вскинулся Сухонин.
– Впрочем... Я же хорошо знаю, что у нас лично, - полковник перешел на "вы", - на сегодняшний день три дела, по которому проходят около пятидесяти человек. Да еще попрет уйма свидетелей... Все равно некого тебе, - легко перешел и на "ты", - дать в помощники.
Недавно они были на равных. Сухонин получил еще одну большую звездочку два месяца тому назад. Это произошло, когда формировались отделы по борьбе с мафией, наркобизнесом и еще с чем-то таким крупным и масштабным. Звездочку ожидал и Струев, но в последнее время то ли у него сдали нервы, то ли чуточку он зазнался. Дважды крупно поругался с начальством. И теперь - в подчинении человека, которого, признаться, не уважал.
– Вот будет скоро полегче, - успокоил полковник.
– Никогда не будет у нас такого, - нехотя отозвался Струев, кривя при этом губы.
– У нас с этим всегда будет глухо.
– Не скажи, - возразил полковник.
– У нас главное запротоколировать, задокументировать, перепроводить. А, скажем, как? Начальству на это начхать. Нужна им моя работоспособность? Нужна! И айда!
– Слушай, что же ты говоришь при подчиненном? Ты же его развращаешь!
– Развращаю. Пусть учатся. Может, они, помоложе, все и изменят. Сейчас они, гляжу, не дураки. Они уже не вкалывают, как мы.
– Погодите-ка, парни, - встрепенулся вдруг полковник, увидев новый, недавно построенный тут хозяйственный магазин, и извинительно добавил: Сынишка выдергал насчет мотоцикла. Тут, говорят, есть.
– За сданные яйца, - сказал подполковник.
Шофер остановил машину. Уже выйдя и держась за ручку дверцы, Сухонин покачал головой.
– Эх, Саня, Саня! Поменьше бы в оппозицию лез. Что о нас подумает столичный товарищ?.. Прикинь лучше, как в такой обстановке с ним будешь работать.
– Он кивнул на Васильева.
– Он же еще не развращен на службе. Развратится - станет возражать на каждом шагу, как ты мне, обидно станет.
И захлопнул с треском дверцу. Струев сидел насупясь, ждал терпеливо. Наконец, улыбающийся, вернулся Сухонин.
– Ну что, поехали?
– Он одарил всех улыбкой.
Как, оказывается, далеко ехать в этот Хапстрой! Как я вчера так легко преодолел такое солидное расстояние! Чем же эти друзья меня шарахнули по голове? Зачем ударили? Кто выследил? К чему я им?.. Но тогда ответь: почему ты следил? Ты не следил и поехал из любопытства? Ну, а что ты расскажешь этим, как был вчера там и как тебя тюкнули по голове?