Заговор богов
Шрифт:
– Курите, дружище? – прогудел Рональд, отпирая дверь.
– Я точно не был в Небраске, – на всякий случай сказал Анджей.
Симпсон беззлобно хохотнул.
– Да верю, дружище, верю. Но если будете, никогда не проезжайте мимо.
– Вообще-то здесь курить не принято, – сморщила носик Энди.
– Точно, дружище, – подхватил Симпсон. – В Небраске вас бы забрали в участок, оштрафовали на девятьсот долларов, а если случай не первый, не исключены полгода тюрьмы.
«Неужели так запущенно?» – удивился Анджей.
– Не волнуйтесь, – хохотнул Рональд. – Я сам, если честно, иногда покуриваю в
– Быстро вы вернулись из музея, – подметил Анджей.
– Быстро? – Симпсон удивленно посмотрел на часы. – Нет, отчасти вы правы, Эндрю. В музей мы не попали, но по кабачкам пошлялись душевно, скажи, Энди? Еще бы сладкую ночку для полноты впечатлений?..
Энди улыбнулась и подтолкнула спутника. Американцы ввалились в номер. Анджей так и не успел спросить, где тут можно перекусить, чтобы не заработать обширную язву. Пришлось самостоятельно познавать особенности национальной кухни.
Они проехали несколько кварталов на такси, высадились в окрестностях района Имбаба и бродили по пыльным закрученным улочкам. С наступлением темноты, казалось, все население Каира высыпало из домов. Шатались туристы. Горели фонари, процветала торговля. Одуряющие запахи окутывали древний город. От голубей, жаренных на вертеле, отказались сразу, хотя отчаянные туристы из Голландии уминали их за милую душу и нахваливали за нежный вкус. Дальше было еще хуже. Печеные ставрида и селедка в приличной с виду забегаловке (не бывает печеной селедки, решил Анджей и повел девушку дальше), рыба фасих, которую, по уверению обнаженного по пояс продавца, сорок дней готовили, зарыв в раскаленный солнцем песок. «И вот на сорок первый день, когда окончательно отлетела душа…» – мрачно констатировала Криста. Они бродили от заведения к заведению, точно следуя поговорке «не едим, так поглядим». Попутно расширялся гастрономический кругозор. Баба гануг – пюре из печеных баклажанов. Приправленные и обжаренные шарики баранины – кофту. Фуль мудаммас – отварные бобы, сдобренные лимонным соком, оливковым маслом и посыпанные размельченным чесноком. Шарообразная таамийя – смесь бобов, петрушки, кинзы и лука. Перекос кулинарии в сторону бобов был очевиден.
– Эй, дружище, салям алейкум, – поймал Анджей вяло ползущее такси. – Вези в ближайший приличный ресторан…
Никогда не думал, что накормить оголодавшую даму за четыреста долларов – так приятно. Они сидели в ресторане с человеческим названием «Александрия», ели телячьи отбивные с грудой сопроводительных блюд, тянули местное вино «Клеопатра» – легкое, виноградное, со льдом. В глубине зала пощипывало струны трио гитаристов, полумрак окутывал зал. Раковский с улыбкой смотрел, как девушка в легком розовом платье с жадностью, достойной лучшего применения, уминает изысканные блюда, как пропадает напряжение с миловидного личика, появляется блаженство.
Ложиться спать в ближайшем будущем она уже не собиралась. Смотрела на него с лукавинкой, тщательно скрывая нетерпение. «Пора в постель», – думал Анджей, испытывая тянущее, скребущее чувство под лопаткой…
Они брели, обнявшись, по ночному городу, напоенному ароматами. Просто шли, держась за руки. Анджей умирал от желания заключить ее в объятия, расцеловать, но
– Доброй ночи, сэр. Улица Эль-Харран, отель «Саргон»… – нашел ее ждущие, пылающие губы, впился в них, теряя голову и терпение…
Они выскочили у гостиницы – каждый в свою дверь, побежали в номер. Он забыл про опасность, которая таилась за каждым поворотом. Хватался за ее грудь, ягодицы, но она вырывалась, тянула его на лестницу. В темном коридоре он все же ее настиг, обнял с жаром, стал стягивать платье, не соображая, что творит. Она забралась ему в карман – чтобы вынуть ключ, нащупала скважину. Они ввалились в темноту неуклюже танцующей парой, спотыкаясь, неся потери в гардеробе, дотанцевали до кровати. Накрыло одним мгновением – стоило рухнуть на отчаянно скрипящую кровать…
Начиналась ночь любви. Никто не отвлекал от важных дел.
Неприятности начались только утром…
Какой умник поставил будильник? Попискивали «Casio» на руке. Искусственный разум? Анджей вскочил, изумленно уставился на часы. Засмеялась Криста – она сидела рядом, обхватив колени, одетая в черные трусики, и критически созерцала его опухшую от сна физиономию.
Раковский начал приводить в порядок взъерошенные мысли. Чтобы выспаться, как всегда, не хватило пяти минут. Будильник на руке выставила Криста – шутка такая. Сидела и ждала, пока зазвонит.
– Вставать пора, – сообщила девушка.
Почесывая спину, она шаталась из угла в угол, подтягивала ниспадающие трусики, крутилась у зеркала, ворча, что у нее появились «леопардовые» пятна. Что быть красивой легко, только дорого. Ей нужно срочно подкупить кое-что из косметики, одежды и парфюмерии, иначе стыдно выйти на улицу приличного города.
– Купим, – щедро пообещал Анджей, наблюдая за ее перемещениями (пока наблюдал, проснулся). – Только для начала придется выбросить все то, что ты накупила в Праге.
– Выброшу, не волнуйся. Пока ты спал, дорогой, я выяснила одну вещь. Напротив гостиницы имеется полуподвальное кафе, где варят кофе. Кебаб мы можем не есть, но выпить кофе обязаны. Людей на улице немного, сегодня воскресенье. В кафе, похоже, никого, кроме наших соседей Симпсонов, которые вошли туда несколько минут назад.
– Пойдем, – решился Анджей. – Три минуты на мокрые процедуры и одевание. И ни звука, куда мы направляемся после завтрака.
– Можно подумать, я знаю, куда мы направляемся, – фыркнула Криста.
В заведении действительно никого не было, кроме четы Симпсонов. Соблазнительно пахло кофе и душистыми приправами. За стойкой колдовала девушка в косынке. Приветливо улыбнулась посетителям. Симпсон выглядел как-то мято (да и спутница не лучше). Завидев соседей, начал энергично жестикулировать, заулыбался.
– Доброе утро, господа, доброе утро…
– Приветствую, ребята, – отозвался Анджей. – Как прошла ночь?
– Прекрасно, – хором ответили американцы, а глава семейства добавил: – К сожалению, у всех ночей имеется негативное свойство: они кончаются. А знаете, у моей Энди сегодня день рождения. Решаем, как бы потолковее его отметить.