Заговор против Афин
Шрифт:
Зловеще улыбаясь, Зена достала металлический диск:
— На редкость удобная вещь, — промурлыкала она, бесцельно устремив взгляд на стену. — Кажется, торговца звали Мезентий. Вы помните приметы беглеца? Они мне понадобятся.
Мужчины, онемев от ужаса, смотрели друг на друга. Вмешался Адрик:
— Он не выше меня, светловолос, с маленькой бородкой и узкими губами. Его зовут Бризус. — Пекарь изумленно поглядел на сына, тот пожал плечами. — Недавно я говорил с ним, отец; ты мог бы и догадаться. Раз царский пекарь — бывший, прости — не побоялся потерять
— И твоему отцу тоже, — сухо откликнулся Уклосс, и Адрик нетерпеливо взглянул на него.
— Папа, я немедленно отвез бы тебя в надежное место, если б знал, что это необходимо. Но Бризус просто проверял меня, он не грозил по-настоящему.
«Конечно, ты бы выручил отца! Глупый юнец!» — презрительно подумала воительница. Сколько раз излишняя самоуверенность приводила к кровопролитию!
— На этот раз тебе повезло, парень, — тихо сказала она, — но Бризус не оставит вас в покое. Я его знаю.
Адрик порывался заговорить, но Зена мигом осадила его холодным взглядом синих глаз. Она вздернула бровь и улыбнулась одними губами; Адрик притих.
— Я уже встречалась с этим наглецом. Для вас не имеет значения где. Раз уж афинский царь позволяет ему хозяйничать в своем городе, придется мне вмешаться.
— Но… наши родные… — робко произнес пекарь. — Я не хочу, чтобы их… Они ведь заложники!
— Ставлю условие. Если примете мою помощь, будете беспрекословно подчиняться. Даже если вам не захочется, — заявила воительница, и трое мужчин решительно запротестовали. — Нет-нет, я не забуду, что ваши близкие в плену. Их не убьют из-за меня. Могу поклясться любым богом, выбирайте.
Молчание. Его нарушила Габриэль:
— Это не просто слова. Зена будет осторожна, поверьте.
Воительница улыбнулась подруге и, снова приняв строгий вид, повернулась к Уклоссу:
— Слушай дальше. Если я возьмусь воевать против «Великой троицы» и ее сообщников, я доведу дело до конца. Не остановлюсь, пока негодяи не окажутся за решеткой или в царстве Аида. Ты все уяснил? — Зена выдержала паузу, но никто не ответил. Мужчины смотрели на нее широко раскрытыми глазами. Она вздохнула. — Иначе «Покровители» возьмутся за старое или, еще хуже, примутся мстить.
Воцарилась гнетущая тишина. Наконец пекарь кивнул в знак согласия.
— Превосходно. Можете не одобрять мои действия и приказы, но подчиняться обязаны. Я не стану требовать того, что выше ваших сил. Скоро пленники вернутся к семьям.
— Это все, что нам нужно, — тускло пробормотал Брезакиус.
— Вот и ладно. Идем дальше. Возможно, я ничего не смогу поделать с Тезеем. Я воин, а не политик.
Снова молчание. Пекарь украдкой посмотрел на Брезакиуса. Адрик поднял глаза к небу. Наконец Брезакиус пошевелился и хотел заговорить, но Уклосс схватил его за
— Думаю, нам троим следует поговорить, — запинаясь, выдавил он.
— Обсудите все, что нужно, и примите решение, — ровно ответила воительница. — Габриэль, нам тоже не мешает кое-что обсудить.
— Нет проблем! — весело ответила девушка, пряча в глазах тревогу.
Мужчины удалились в другую комнату; Кратос присоединился к ним, ни на минуту не спуская глаз с воительницы и ее подруги. Зена взяла Габриэль за руку и отвела в противоположный от двери угол. Устроившись на полу, она похлопала по плоскому камню рядом с собой, приглашая девушку сесть.
— Мне нужно сказать тебе кое-что весьма неприятное, — начала она тихим голосом, который мужчины не смогли бы разобрать и с вдвое меньшего расстояния.
Габриэль тяжело вздохнула и перебила подругу на полуслове:
— Ну-ка, дай угадаю! Хочешь убедить Бризуса, что ты ничуть не изменилась?
Зена скривилась:
— Шутить изволишь? Он мне и раньше не верил, еще в том лагере.
— Надо же, забыла! — Габриэль метнула на Зену быстрый взгляд из-под густых ресниц. — Тогда… Ой, нет, только не это! Не хочешь ли ты, чтобы я тоже сражалась?!
Зена снова поморщилась, и в ее глазах появилось неподдельное изумление. Габриэль сдвинула брови:
— Что за лицо! Ты думаешь, я не умею драться?
Воительнице вконец надоело слушать тараторку, и она сделала знак замолчать. Девушка подняла глаза к небу и закусила губу.
— Дай мне сказать, — потребовала Зена. — Потом я выслушаю все, что ты скажешь, если у тебя еще останутся замечания. Я вовсе не требую, чтобы ты вызволяла пленников или сражалась против Бризуса и нанятых им негодяев. И дело не в том, что ты не справишься. Справишься.
— Спасибо, — промямлила Габриэль, решительно не умевшая молчать. — Только ты это не всерьез, — добавила она, прежде чем воительница бросила на нее сердитый взгляд.
— Всерьез. Но тебе не слишком везет в Афинах, правда? У тебя здесь опасный враг: страж, которому не терпится поймать тебя и наказать не как воришку, а как собственного обидчика.
— Агринон не помеха, — вставила Габриэль, добавив про себя: «Да никогда и не был помехой. Как я его отделала, когда он пристал на бегах к бедняжке Арахне! Ну и пусть у Агринона зуб на меня за то, что пришлось поваляться на песочке у всех на виду. Все равно с ним справлюсь!»
— А что ты скажешь насчет Агринона и десятка его товарищей? Первый раз ты сражалась с ним один на один, но второго такого случая тебе не представится. И это не единственная причина, по которой я не беру тебя с собой. Кто-то должен проникнуть во дворец и поговорить с царицей, — Зена дернула подругу за короткую коричневую тунику. — Нужно выяснить, что произошло во дворце, а заодно сообщить Ипполите печальные вести. Это твоя работа.
Габриэль обдумала услышанное и вздохнула:
— А я-то думала, мы разделались с треклятой фразой: «Ты сражаешься, я болтаю». Разве нет?