Заговор против Афин
Шрифт:
— Ой, зачем мне эта чепуха? — обиделся Геларион. — Писать не умею, читать тоже, учиться не собираюсь. Пергаментом себя не прокормишь.
— С чего ты взял? — удивился Петер, давненько державший лавку.
— Ладно, забудем. Я уже клялся, что не трону ни кусочка папируса, господин, — ответил воришка, и последнее слово прозвучало едва ли не обиднее брани.
— Ну обещал, — проворчал Петер, — а я все равно тебе не доверяю. И ты это прекрасно знаешь.
Тут торговец обратился к Габриэль:
— Не надо было выходить из дома днем, опасно. Я вообще думал,
— Ну… — протянула девушка и зарделась.
Болтун улыбнулся, и вокруг его голубых глаз собрались морщинки:
— Решили нам помочь, да? Так и знал, что стоит вам выслушать Кратоса и его близких, вы не уедете.
— Попробуем помочь, — ответила Габриэль и многозначительно посмотрела на его помощника.
— Он абсолютно надежен. Но! Завален работой, потому что нам заказали новые свитки. Верно, Самилос? — уловив намек, помощник что-то пробубнил и удалился. Гелариона тоже не было: он незаметно исчез чуть раньше.
— Думаю, тебе нужно знать: Зене все это не нравится. Конечно, она поможет, но… Нет, она не бросит Кратоса, его маму и прочих на произвол судьбы, только… Лучше не злить ее лишний раз.
Петер понял подругу с полуслова:
— Хорошо, я не стану мозолить глаза воительнице.
Габриэль тем временем продолжала:
— Хотела бы я знать, почему вы ничего не предпринимаете? Уселись сложа руки, и все тут! А что, если б мы с Зеной не приехали в Афины? Или не попали бы в темницу, или Бердрис не подал бы жалобу?
— Что ломать голову? Это судьба, — торжественно ответил Петер, чуть усмехнувшись. — Наша встреча предначертана богами…
— Выдумал тоже! Станут боги вмешиваться в такое безобразие, — фыркнула девушка. — Теперь они нам не помогут. Пусть сначала отсмеются: боюсь, со стороны мы выглядим глупо.
— Ерунда! — возразил торговец. — Мои боги тоже любят посмеяться, но это не значит, что они не станут помогать.
— Лучше подумай о Зене, ей уж точно не до смеха, — прервала бесполезный спор Габриэль. — Так что постарайся не попадаться ей на глаза и расскажи наконец, почему все в этом городе сиднем сидят и ничего не делают, чтобы помочь несчастным?
— Лавку видишь? — спросил Петер, обводя руками помещение. — Не велико богатство, однако нажито собственным трудом. Стоит перейти дорогу «Покровителям», и мне придется брести домой, в лачугу дядюшки Эркка. А мне что-то совсем не хочется. Добряки финикийцы пустят меня на корабль и перевезут через море за удовольствие послушать россказни. Но другие народы не так отзывчивы. Валькирии, северные девы — богини войны, не дадут мне умереть спокойно: сначала они наиграются всласть.
— Стоны оставь на потом, — властно оборвала Кидавия, подбоченившись. — Габриэль спросила, почему ты не помог несчастным. Отвечай.
— Я уже ответил, — обиженно произнес торговец. — Что я могу сделать для них? Ну, обращусь к чиновникам, так они давно подкуплены. Попаду в темницу. Кому от этого лучше? Кинусь сражаться — погибну сам, и половину заложников поубивают. С Тезеем незнаком и понятия не имею, кому во дворце можно
— Я… Ты прав, — вздохнула Габриэль, запуская пальцы в длинные волосы. — Извини меня, Петер, просто…
— Когда держишь стилос, папирус найти не проблема, — философски ответил торговец.
— Метко сказано! — восхитилась девушка. — Не возражаешь, если я запомню эту фразу?
Петер вдруг лукаво улыбнулся, и его улыбка напомнила Габриэль улыбку сатира. Болтун добродушно соединил ладони:
— Конечно! Мы же стоим друг друга.
— Прекрати! — сурово сказала Кидавия и, не выдержав, рассмеялась. — Ты меня доконал. Ответь-ка на пару вопросов: ты знаешь, кто из стражей получает от «Покровителей» деньги?
— Ты про грязных предателей, отвернувшихся от нашего царя? К сожалению, знаю гораздо больше, чем ты думаешь, — задумчиво произнес Петер, разводя руками. — Во-первых, Агринон и его приятель Кседимал; эти двое настолько обнаглели, что странно, как Тезей сам ни о чем не догадался. Раньше царь тайно бродил по городу и слушал разговоры и сплетни. Он в самом деле считался с мнением горожан и удовлетворял их жалобы.
— Знаю. Так все говорят, — вздохнула Габриэль.
— И правильно говорят, — вмешалась Кидавия. — Только в последние две недели творится что-то неладное. «Великая троица» совсем распустилась.
— Говоришь, четырнадцать дней? Это уже кое-что, — зацепилась за ее слова девушка.
— Стражники, стражники, — пробормотал Петер и пожал плечами. — Во дворце есть еще пара предателей, но их имен я не знаю.
— Ладно. Хотя бы предупредил, что надо соблюдать осторожность.
— Большую осторожность, — поправил торговец. — Смотри не заблудись там: это просто рай для Минотавра, сплошные длинные коридоры, лабиринт.
— Я ее проведу, — тихо заверила Кидавия.
— Да? Ну хорошо, — торговец склонился к Габриэль, неуклюже поцеловал ее руку и побрел в заднюю комнатку, где в поте лица трудился помощник.
Мгновение спустя Геларион тронул девушку за плечо; Габриэль вздрогнула, а Кидавия тихо выругалась. Юноша произнес:
— Ты не можешь идти во дворец с этой женщиной!
— Надо же! — приподняла брови Кидавия, с вызовом поглядев на вора.
Габриэль переводила глаза с женщины на воришку и наконец со вздохом кивнула Кидавии:
— Мне очень неприятно, но он прав. Бывает, что план не срабатывает: я называю это проколом. Стройная схема разваливается в самый неожиданный момент. Если с тобой что-нибудь случится, Зена прихлопнет меня, как крылатую малютку из мифа.