Загробная карьера Саши Маузера
Шрифт:
— Вставай, — Мафую протянула мне руку. — Надо уходить, пока не пришло подкрепление, и нас снова не арестовали.
— Угу. Главное, что сорментий мы защитили.
Монстр лежал неподвижно, единственный уцелевший глаз уставился на нас с невыразимой ненавистью. Но мое внимание привлекло не это, а совсем другое.
— Подожди.
— Что?
— Видишь, у него на лбу что-то нарисовано? Что это?
Не без опаски мы подошли ближе. Стараясь не смотреть на окровавленную пену, застывшую на губах зверя, я наклонился к нему поближе. Мафую тоже посмотрела.
— Какие-то черные следы. Вроде, как брызги.
— Это метка, — я указал
— Маузер…
— Интересно, а что будет, если дотронуться?
— Не трогай!
Но было уже поздно.
Стоило моему указательному пальцу прикоснуться к метке, как зверь резко дернулся. У меня душа ушла в пятки, я отпрыгнул назад, решив, что он ожил, и сейчас кинется на нас. Но вместо этого по глазам ударила яркая вспышка, а потом вокруг наступила беспросветная темнота….
*************
Почему я лежу в такой бесстыдной позе, аки крепостной перед поркой? Где моя вуа-а-анна, где моя чашечка кофэ? Хотя по ощущениям, блин, реально, как в бане — жара такая, что аж кожа плавится. Может, меня все-таки в котел запихнули? Надо бы не забыть попросить в этот раз, чтобы ко мне никого не подсаживали, хватило уже одного дебила и рыжей лентяйки на мою голову. Ну вот, опять вспомнил.
Приоткрыв глаза, я застонал, и попытался как-то выбраться из того неудобного положения, в котором моя колени были согнуты, корма задрана вверх а лицо уткнулось в песок. Перед глазами раскинулось тело мертвого гиганта, и, к счастью, оно все также не подавало никаких признаков жизни. А потом мое внимание привлек чавкающий звук. Сидя у головы чудовища, маленькая охотница сосредоточенно работала ножом, вырезая из дыры в башке куски мяса, и засовывая в эту дыру руки, которые уже по локоть были в крови. Чуток прибалдев от такой картины, я неуклюже поднялся, и побежал к ней, падая через каждые два шага.
— Мафую, фу! Нельзя! Выплюнь каку! Ты что уже, вообще чокнулась?
— Проснулся? — сунув руки в дыру по плечи, она удовлетворенно вздохнула, и вытащила какой-то предмет. — Вот, полюбуйся.
— И что это? — я с отвращением посмотрел на перемазанный кровью кругляшок, внутри которого был установлен синий потускневший камень.
— Работающий на органике телепорт, который и перебросил нас сюда, — Мафую достала из поясной сумки тряпицу, и начала вытирать руки. — Я такой уже видела. На третьей базе. Отец брал меня на экскурсию в военную лабораторию.
— Фух, а я уже решил, что ты его мозги сожрать собралась. Ну, типа, чтобы его сила тебе передалась. Телепорт — это хреново. Кстати, а почему так жарко?
— А чего ты в пустыне ожидал, снега со льдом? — она пожала плечами.
— Чевой? — я осторожно посмотрел вправо и влево.
Бесконечное море песка до самого горизонта.
Ни одного деревца или кустика.
И палящее солнце в безоблачном небе.
Колени мои подогнулись.
— ДА ВЫ ВКОНЕЦ УЖЕ ИЗДЕВАЕТЕСЬ? — казалось, этот крик достиг самых отдаленных уголков нашей бескрайней Галактики.
— Радиус действия телепорта невелик, всего несколько тысяч километров, — сообщила Мафую. — Мы были там, где раньше находилась Северная Америка. Переместиться могли только в пределах этой страны. И где мы?
Я активизировал свои географические познания. Не помогло.
— Где?
— Штат Невада. По крайней мере, я так думаю. Здесь нет джунглей, только выжженная пустыня. Некоторые территории
— Чего?
— Долго ты еще будешь стоять на коленях?
Я машинально посмотрел вниз, и торопливо поднялся, отряхивая штаны.
— И ничего я не испугался, просто молился Богу в благодарность за то, что нас забросило не на Северный Полюс.
— Зря молился, — заметила маленькая охотница. — Еще неизвестно, где хуже.
Пришлось с ней согласиться.
**************
Помните, в прошлой главе я говорил, что при попадании сюда обрадовался возможности побывать везде, где захочу? Так вот, забудьте. Все, что мне сейчас хотелось — вернуться домой, в наше лесное убежище, и не высовывать оттуда носа хотя бы до следующего Рождества. Нафиг таких туроператоров.
— Мафую, куда мы идем?
— Прежде всего, нужно найти воду, — сказала она, не оборачиваясь. — Это самое главное. Потом дождаться захода солнца, и определить, где запад, а где восток. Дальше по ситуации.
— Давай передохнем, у меня уже ноги болят.
— Мы идем всего пятнадцать минут.
— И всего два перекура! Зачем искать способы выживания, если можно сдохнуть, пока их ищешь?
Наверное, со стороны забавно было наблюдать, как бравый начальник знаменитого на весь мир ООО теперь превратился в самого ужасного попутчика, какого можно только себе представить. Но я ничего не мог поделать, с жарой у меня всегда были самые натянутые отношения. Стоило только столбику термометра подняться выше +25, как мне начинало казаться, что я вот-вот откину копыта, уж не знаю, с каким таким врожденным дефектом это связано. Каждый год три месяца лета превращались для меня в невообразимые страдания. Я мог потерять сознание посреди улицы, мог весь день валяться на диване, страдая от дикой головной боли, да что там, я мог хоть сутки не открывать глаза, лишь бы не видеть этого долбанного солнца. И никакие лекарства от этого не спасали.
Но в джунглях хоть деревья, тенёк, прохлада, еще можно потерпеть. А здесь? Открытое пространство! Не помогло даже то, что я по совету Мафую обвязал голову рубахой, оставив открытым торс. Пот стекал по спине, на губах чувствовался привкус соли, ноги вязли в песке. Да уж, охотиться в пустыне точно не мое. Пусть здесь хоть набитые золотом мешки ходят, я сюда даже не сунусь. Но в том-то и дело, что для того, чтобы больше сюда не сунуться, надо сначала отсюда выбраться. А это еще, знаете, под большим вопросом.
Так я и шел, размышляя об этом, ориентируясь на бредущую впереди фигурку с двумя косами и ворочая пересохшими губами:
— Мафую… Даша… Кира… Мафую-Даша-Кира-Даша-Мафую-Кира-Даша, Шаматира-кара-фаша, мафи-раша… — впереди внезапно блеснула голубая полоска. — Вода!
— Погоди!
Одним прыжком (откуда только силы взялись?) я обогнал Мафую, упал, и пополз к круглому крошечному пруду с кристалльно-чистой, голубой водой и небольшой пальмой, приткнувшейся на бережку. Но не успел даже наклониться, как пруд вдруг свернулся, и превратился в громадную угольно-черную черепаху с двумя головами, каждая скалит зубастую пасть. Заорав от ужаса, я упал на спину, и быстро пополз назад. Между тем Мафую невозмутимо махнула клинком, и правая голова упала на песок, после чего левая нырнула под панцирь, и вся эта громадина задним ходом быстро дала деру, улепетывая от нас совсем не с черепашьей скоростью.